Гоша проснулся первым.
«Ночь, видимо, продолжается», - подумал он, понимая, что проснулся от жажды. Он осмотрелся. Было по-прежнему темно, и лишь стон Донована убедил его в том, что он не один.
В помещении было нестерпимо жарко. Словно кто-то раздул под его стальным полом мартен. Поднявшись, он некоторое время ходил, ощупывая стены. Его интересовала дверь. Вчера она была. Наткнувшись рукой на задвижку, отпирающую дверь, он выкрутил ее влево, и дверь издала слабый щелчок. И тут же качнулась в сторону Гоши. В щель тотчас проник слабый, растворившийся в темноте других помещений, сизый свет. Он потянул ручку на себя. Луч превратился в широкую полосу, и она разрезала пол помещения на две части, осветив лежащего Донована.
Вид доктора Гоше не понравился. Донован был бледен, и лицо его блестело от пота.
- Донован! Донован! Проснитесь, черт вас побери!
- Я не сплю, Джордж… - пробормотал тот. - У меня горит нога. Если в течение часа мы не найдем здесь хотя бы стрептоцида, мне придется туго, дружище…
Идти он не мог. Взвалив англичанина на спину, Гоша поволок его наверх. Сейчас было проще - дорогу подсказывал свет. Идти нужно туда, где его больше и где он ярче.
- Ума не приложу, как можно было вчера сюда забраться?
- А где мы находимся?
- В трюме, полагаю… Если у авианосцев бывает трюм…
Маленькая, с него ростом, дверь преградила им дорогу. Он был вынужден к ней спуститься, когда стало ясно, что наверх по лестнице не попасть - дверь задраена. Гоша тащил доктора и с немалым удивлением пытался представить маршрут, каким вчера шли. Как бы то ни было, в эту дверь они не заходили.
Доктор встал на ноги и, чтобы не упасть, схватился за плечи геолога. А тот, вцепившись в задвижку, повернул ее в сторону. Странно, но все вращалось и двигалось без особых усилий и скрежета. Между тем вчера он заметил, что авианосец порядком поржавел снаружи.
Дверь, как и первая, отъехала от косяка. Оставалось только сдвинуть ее в сторону. Не глядя внутрь, Гоша почувствовал запах машинного масла. Шагнув через порог, он оступился, и подошва, соскользнув с выступа, ударила по полу. По помещению прокатилось странное долгое эхо.
Подсев под Донована, он снова взвалил его на себя и, сделав шаг, услышал:
- Ущипните меня, Джордж… и поскорее… А лучше врежьте пощечину… Ибо отказываюсь я доверять глазам своим…
Соображая, с чем может быть связана такая просьба, Гоша остановился, выпрямился и осмотрелся…
До вчерашнего дня он сомневался, что выражение «не доверять своим глазам» жизнеспособно. Можно не доверять чему угодно - женщине, суду, пьяному другу, собаке, машущей хвостом. Но за последние шесть или восемь часов он уже дважды отказывался верить своим глазам. Впервые он засомневался в их дееспособности, когда увидел посреди равнины авианосец. И сейчас, когда он как следует рассмотрел ангар площадью не менее трех тысяч квадратных метров, он не поверил глазам во второй раз.
- Что это? - сказал он, осознавая, что вопрос не из каверзных.
- Самолеты, насколько позволяет мне судить медицинское образование.
Стряхнув Донована с плеч, как мешок, Гоша направился к ближайшей из машин.
Взявшись за крыло, качнул. Крыло подалось, но не оторвалось. С оглушительным скрежетом он подтянул к кабине одного из них стоящую у стены лестницу-треугольник и поднялся. Фонарь был закрыт, но он без труда сдвинул его в сторону. Забрался в кабину и осторожно потрогал штурвал. Потом взялся за него и повернул сначала вправо, потом влево.
- Крылья шевелятся, что вы делаете, Джордж? - встревожился доктор.
Из этого следовало, что самолет - настоящий. А это, в свою очередь, указывало на то, что в огромном ангаре перед ним - он хорошо их видел отсюда, с места пилота - четыре самолета. Настоящих. Он - в пятом.
Перебравшись с места пилота в задний отсек самолета, Гоша увидел еще несколько рабочих мест. Рядом с одним из них виднелись рычаги. Взявшись за один из них, он, не раздумывая, потянул на себя.
Когда от днища самолета отделилось что-то цилиндрической формы и стукнуло о металлический пол, в ушах доктора появилась такая резь, что он присел. И боль от рваной раны на ноге тут же пронзила все его тело.
- Что вы там делаете?! Здесь что-то отвалилось!
Гоша показался из кабины. Лицо его светилось от радости, когда он крикнул:
- Это самолеты, док!
- Разве не я вам об этом сказал? Спускайтесь, геймер.
Спрыгнув, он направился к предмету, на который показывал доктор. Им оказался цилиндр серо-зеленого цвета с округлым концом и мощным винтом внутри цилиндрической формы стабилизатора. На головке конуса имелась полоска желтого цвета шириной в три дюйма, на корпусе надпись, тоже желтым: BLU - и, далее, еще буквы, и еще цифры…
- Что это? - спросил, тыча пальцем, Донован.
- Это… - Гоша чесал затылок, испытывая непреодолимое желание уйти отсюда как можно дальше. - Это кондиционер.
- Кондиционер?
- Да, иногда пилоту в кабине бывает жарко, и он включает его… для доступа свежего воздуха… Ну, летчик летит, захотелось свежим воздухом подышать, он открывает заслонку и дышит… ветер лицо обдувает… Короче, пойдемте, мы здесь уже все посмотрели.
Закинув доктора на плечи, он пошел к двери.
- Какой большой кондиционер, - бормотал тот, поглядывая на самолет через спину Гоши. - А что же он отвалился тогда? Плохо прикрутили?
Тот под ним поморщился.
- Понимаете, там датчик установлен. Когда пилот садится в кабину, компьютер тут же начинает соображать, и, если за бортом прохладно, он отстегивает кондиционер перед полетом. Лишний груз…
- А что это за надпись желтым посредине: TNT?
- Да откуда я знаю, я что, летчик?!
Они вторые сутки ничего не ели. Гоша волок доктора наверх, стараясь не обращать внимания на фиолетовые, расползающиеся в стороны и снова появляющиеся круги перед глазами. Через десять минут он откинул в сторону дверь и вынес Донована на свежий воздух…
Это была та самая палуба, откуда они начинали свое путешествие по авианосцу. Но вышли они с другой стороны и теперь растерянно осматривались, пытаясь сообразить, где та гора, курс на которую они держали.
- Послушайте, Джордж, - обратился к Гоше Донован. По лицу его пробежала судорога боли. - Как вы думаете, в самолетах есть аптечки?
- Да. И домкраты с огнетушителями.
- Скорее всего,