«Зеркало!»
Комм послушно выдал изображение с одной из видеокамер, которыми были густо напичканы стены и мебель комнаты Егора.
Гм, видок, надо сказать, ещё тот. На Белецкого взглянул усталый, худющий, какой-то помятый человек в рабочем флотском комбинезоне. Из плюсов имелось разве что радостное выражение лица, которое, впрочем, быстро сменилось на расстроенное. Всё остальное – один бо-ольшой минус. Нет, в таком виде показываться родным нельзя. Особенно маме. Пообщаться только в аудиорежиме? Без изображения? Ещё хуже. Тут надо или врать, что находишься не на Земле, а у чёрта на куличках, или мама может подумать, что у любимого сына не хватает какой-нибудь части тела и он не хочет её по этому поводу беспокоить. Отчего расстроится ещё больше.
Значит – продолжать обмениваться письмами… Но в этом случае всё равно придётся врать, что далеко. Или умалчивать, что одно и то же.
В общем, так! Умыться, переодеться, привести себя и комнату в порядок, и – видеосвязь! С этими мыслями молодой человек устремился в душевую, по дороге открывая письмо от родителей.
Приведение в порядок себя и комнаты заняло ровно пятнадцать минут. Егор ещё раз оценивающе огляделся по сторонам, придирчиво оценил свой внешний вид и вынес вердикт: «К сеансу связи с родными готов!»
Проговорили почти час. В принципе, все были готовы общаться и дальше, хоть до самого утра, но армия есть армия. Сигнал «отбой» обязателен для всех, и если принудительное усыпление военнослужащих по этому сигналу не практиковалось, то принудительное отключение от всех каналов связи, кроме служебных, это за милую душу. Так что после предупредительного сигнала Белецкий быстренько попрощался с родными и вырубил связь. После чего блаженно растянулся на кровати. Нет, как мало всё-таки человеку надо для счастья!
Тут Егор вспомнил притчу про крепкое рукопожатие, рассказанную Левинзоном, казалось, сто лет назад. Похоже, здесь – тот же принцип. Нагрузили по самое не могу, а потом дали всего-то глоточек свежего воздуха. И результат – налицо.
Кстати, письма и от Левинзона, и от Карлаша были прочитаны ещё в душевой. У друзей всё было в порядке. Оба уже прибыли в свои новые части. Располагавшиеся, судя по намёкам, где-то в глухомани. Ну, куда распределяют бывших штрафников, это всем известно. Зато живы. А что там дальше… Будущее покажет.
С этими мыслями Егор и уснул.
Утро встретило молодого человека пробивающимися сквозь сон громкими криками.
«Просыпайся! Да просыпайся же, лежебока!» Поскольку крики не сопровождались противным зуммером сигнала побудки, да и сами призывы были явно неуставной формы, Егор сначала их вообще никак не воспринимал, а потом просто игнорировал, приняв за остатки сна. Мало ли что перед подъёмом приснится? Это не повод сокращать драгоценное время отдыха. Однако бесцеремонный голос не унимался, и Белецкий, безуспешно пошарив рукой у кровати в поисках чего-нибудь тяжёлого, со вздохом приоткрыл один глаз.
И никого не увидел. Пришлось открыть второй глаз и, оторвав голову от подушки, повертеть ею по сторонам. С те же результатом. В голове зазвучало: «Да открой же дверь, наконец!» В голове?!
Егор дал двери команду открыться, одновременно рывком вскочив с кровати. И тут же упал обратно под весом молниеносно ударившего в грудь тяжёлого пушистого комка.
– Ну и горазд ты спать! Я тут ору, ору!.. – возмущённо заявил Пантелей, сердито скалясь и уперев лапы с полувыпущенными когтями в грудь напарника.
– Мог бы и чуть попозже заявиться в выходной день, – пробурчал Егор, пытаясь выбраться из-под придавившей его туши.
– Ты не рад видеть старого друга? – с нарочито расстроенными интонациями в голосе поинтересовался рысь.
– Рад, конечно… А ты не мог бы с меня слезть, старый друг? – человек оставил попытки освободиться самостоятельно. Аккуратно убрать в сторону довольно упитанного рыся не получалось, а применять боевые приёмы не хотелось.
– Мог бы. А самому справиться слабо? Совсем форму потерял?
– Ну, смотри, сам напросился, – с этими словами Белецкий молниеносно ткнул пушистого напарника в бок правой рукой, а левой чуть-чуть подбросил его вверх. Левая рука пришла в движение раньше правой, но коснулась рыся позже. «Перекос» в преобразовании организма, заложенный ботами Вейтангура, сказывался до сих пор. Но Егор уже приловчился к такому состоянию своего тела.
Рысь улетел вверх и влево, перекувыркнулся в воздухе и, приземлившись на все четыре лапы, с места снова сиганул на человека, который, пока Пантелей кувыркался в воздухе, успел вскочить на ноги и принять боевую стойку. И по комнате заметался стремительный вихрь, в котором иногда можно было различить смазанные силуэты человека и зверя.
Спарринг продолжался около пяти минут. Что на таких скоростях очень много. Остановил поединок тот же, кто его и спровоцировал: Пантелей отпрыгнул в дальний угол, поднялся на задние лапы и замахал передними:
– Стоп! Стоп! Разбушевался…
– Будешь знать, как будить несчастного уставшего человека! – оскалился Белецкий, тяжело дыша.
– Хм, уставшего… Что-то особо не заметно, – рысь тоже, мягко говоря, чуть запыхался.
– Серьёзно, – Егор снова опустился на кровать. – Первый выходной за всё это время, – пожаловался он напарнику. – Вымотался полностью. А ты как? И какими судьбами сюда?
– Какими судьбами – не знаю. Не тебе объяснять – у нас же всё секретно, – скривился Пантелей. – А время провёл неплохо. Отдохнул. Свадьбу сыграл. Привет тебе от супруги, кстати.
– Спасибо! Поздравляю! – улыбнулся Белецкий, одновременно пытаясь представить, как выглядело это мероприятие. Почему-то представился Пантелей в манишке и с галстуком-бабочкой на шее и Василиса в белой фате. Егор нервно хихикнул.
Пантелей подозрительно прищурился:
– Что смешного?
– Да нет, это я так, о своём, – выставил перед собой руку Егор. И на всякий случай решил перевести разговор на другое:
– Однако устроили мы тут…
Рысь огляделся вокруг и небрежно отмахнулся лапой:
– Да ладно… само уберётся.
Действительно, автоматическая система уборки помещения уже трудилась вовсю.
– Уберётся-то уберётся, а если начальство нагрянет?
– Чего оно тут не видело? А если чего-то и не видело, есть видеокамеры.
– Спасибо, утешил, – забеспокоился Белецкий. – Так, посиди тут немного, отдохни, а я пока приберусь немного.
Совместно с уборочной системой дело спорилось быстро: через пять минут комната снова блистала чистотой. Егор удовлетворённо огляделся и собрался уж было, ещё раз извинившись перед другом, сгонять в душевую, как на комм поступил внешний вызов.
Глянув, кто его вызывает, Егор поспешил разрешить соединение.
– Доброе утро, Егор Николаевич! – Фон Стиглиц сегодня выглядел гораздо лучше, чем неделю назад. – Как жизнь молодая? Не разбудил? Вижу, ты ещё не одет…
– Доброе утро, Андрей Павлович. Нет, не разбудили, – Белецкий бросил быстрый взгляд на Пантелея, который в приёмо-передающий объём не попал, из-за чего собеседник рыся сейчас не видел. – Жизнь нормально. Вот, даже выходной сегодня дали… А у вас как дела?
– Выходной – это хорошо, – улыбнулся барон. – У меня тоже всё путём.