Удивиться ответу комма: «Принято. Попытка несанкционированного доступа блокирована» Егор уже не успел. Пересечение границы «купола молчания» совпало с выходом в боевой режим. Ещё несколько шагов, или, скорее, прыжков, и вот он уже рядом с «противником».
«Только не убивать! Обратно в штрафники не хочу!» – мелькнуло в голове, и активированный клинок шпаги Белецкого скрестился с клинком первого соперника.
Они оказались неплохими фехтовальщиками. И в прошлой жизни у Егора не было бы ни единого шанса, даже если бы пришлось скрестить шпаги с одним из них. А не с шестерыми сразу.
Но сейчас всё было по-другому. Сквозь первых троих Белецкий прошёл как нож сквозь масло – они вышли против него по одному. Двое из оставшихся быстро сообразили, что к чему, и попытались напасть на передвигавшегося, словно молния, противника вдвоём. Это им не очень помогло – через полминуты один из них уже оседал на траву, выронив шпагу и зажимая глубокую рану на правой руке. Осталось только добить второго. Но тут последний из участников шоу, до сих пор державшийся в стороне, выхватил полицейский шокер и шарахнул из него, не разбирая, где свои, где чужие.
Если бы Белецкий был в боевом скафандре, то он бы даже ничего не почувствовал. А так…
От шокера, работающего в широкополосном режиме, не убежишь, будь ты хоть трижды ускоренным. Егор успел увидеть, как губы жмущего на гашетку человека растянулись в торжествующей ухмылке, и мир вокруг погрузился во тьму.
Однако это не было потерей сознания. Вот уж сознание, по-видимому, было единственным, что осталось функционировать в его организме.
«Я мыслю – значит, существую», – вспомнил Егор. Потом пришло удивление. После попадания под излучение шокера потеря сознания гарантирована. А тут… Странно. Удивление сменилось досадой: «Надо было всё-таки вызывать полицию. Проявил, блин, благородство… Толку теперь с того, что сознание я не потерял, если потерял контроль над телом? Со мной теперь можно делать всё что угодно».
Полностью беспомощен. Ничего не видно, ничего не слышно. Вокруг – только тьма. Как во время испытания, когда инициировались телепатические способности. Телепатия? Пантелей!
«Пантелей!» – мысленно заорал Егор. А в ответ – тишина. И темнота… Значит, и телепатия отказала, сделал печальный вывод горе-спасатель прекрасных дам.
Внезапно в темноте возникли светлые пятна. Они постепенно становились всё ярче и ярче, обретая резкость и наливаясь багровым светом. И наконец превратились в надпись: «Отказ опорно-двигательного аппарата!» Тут же под ней образовалась новая строчка: «Отказ зрения!» Сразу же под ней: «Отказ слуха!», и ниже: «Отказ!..», «Отказ!..», «Отказ!..».
«Глюки? – подумал Егор. – Я и так вижу, что всё отказало. Кстати, а что насчёт радиосвязи? Она ведь вроде не зависит от состояния тела…» Словно в ответ на эту мысль, а может, именно в ответ вспыхнула очередная надпись: «Радиосвязь заблокирована. Активные помехи».
Вот так, огорчился Егор. Тем временем сообщения у неведомо откуда взявшейся системы диагностики, видимо, закончились. Новые строки с сообщениями об отказах перестали появляться, и система выдала итог: «Основные системы, неработоспособность – сто процентов».
«Спасибо, я удивлён!» – саркастически подумал Егор.
Чуть помедлив, система вывела следующее сообщение: «Тестирование дублирующих систем».
Вот тут уж Егор удивился по-настоящему: «Какие дублирующие системы?!»
После небольшой паузы появилось сообщение: «Готовность дублирующих систем – тридцать шесть процентов», и чуть ниже: «Запускать дублирующие системы?»
«Да!»
Снова побежала череда строчек системы диагностики. Теперь буквы были жёлтые, а в конце каждой строки стояла степень готовности в процентах, колебавшаяся от двенадцати до пятидесяти семи. Лучше всего почему-то оказалась ситуация с обонянием. «Вот уж что мне сейчас больше всего нужно», – мысленно прокомментировал Егор. Наконец появилось сообщение: «Дублирующие системы запущены», и тут же стена, отделявшая Белецкого от внешнего мира, рухнула.
Первым, как и следовало ожидать, Егор ощутил запах. Это был запах крови. Потом появился вкус. Как ни странно, тоже крови. «Я что, грыз кого-то?» – удивился Белецкий. «Или разбиты губы?» – пришло ему на ум более реалистичное объяснение. Дальше рассуждать было некогда, так как подключились мыслесвязь и слух.
В звуковом диапазоне послышался какой-то скулёж, а по мыслесвязи раздался истошный крик Пантелея: «…вись! Остановись! Да стой же!»
Появилось зрение. Почему-то картинка была чёрно-белой. Земля оказалась слишком близко, как будто Егор стал ниже ростом или стоял на коленях. На земле валялся какой-то неизвестный бледнолицый тип. «Бледнолицый» – это не в смысле расовой принадлежности, а в смысле того, что лицо у него было белее мела. То ли от испуга – незнакомца нежно держал зубами за горло Пантелей, то ли от потери крови – почти вся одежда нового действующего лица была покрыта пятнами какой-то тёмной жидкости. Егор подозревал, что в цветном варианте изображения пятна будут красного цвета.
«Наконец-то!» – обрадовался Пантелей, при этом, впрочем, не отпуская свою «добычу». «А теперь отключи, пожалуйста, шпагу».
Егор попробовал двинуть головой. Получилось. «Хорошо… А наклонить?» Тоже. Замечательно. Заодно выяснилась причина близости поверхности. Белецкий стоял даже не на коленях, а на четвереньках, причём правая рука с зажатой в ней активированной шпагой была протянута в сторону композиции из рыся и человека.
«Так… Теперь попробовать разжать пальцы…» Тоже вышло. Рукоять упала в траву. Клинок, как ему и положено, погас, как только лишился физического контакта с владельцем.
«Ну и что здесь произошло, пока я был в отключке?» – Белецкий медленно обвёл взглядом поле боя, при этом пытаясь подняться с четверенек на колени. Подняться удалось с трудом. Егор подумал, что вот так себя, наверное, чувствуют дряхлые старики.
Осмотр показал наличие валяющихся вокруг пятерых мужчин с различными ранами и травмами, а также одной девушки со связанными руками и ногами, лежащей на спине. Лицо у девушки – той самой «жертвы подонков», было почти таким же белым, как у «клиента» Пантелея. Когда на неё упал взгляд Егора, девушка отчего-то начала, отталкиваясь ногами, отползать подальше. Далеко уползти, правда, у неё не получилось – помешал большой камень. Упёршись в него спиной, девушка затравленно уставилась на Белецкого, причём глаза у неё, и до того широко распахнутые, сделались чуть ли не на пол-лица.
«И чего она испугалась? Я что, такой страшный?» – недоумённо подумал Белецкий, вновь поворачивая голову к рысю. Осмотр места происшествия вызывал один вопрос.
«Куда делся шестой, и откуда взялся этот тип?» – поинтересовался Егор у Пантелея.
И в ответ получил встречный вопрос: «А ты что, ничего не помнишь?»
«Не-ет», – Белецкий дёрнул рукой, автоматически попытавшись почесать в затылке. Но рука только дрогнула, а дальше двигаться не захотела. Молодой человек огорчённо скосил на неё глаза и решил не тратить зря силы, которые могли ещё пригодиться для более важных дел.
«Почему-то я так и