— А кто он, твой олигарх, прямо сейчас сказать можешь? Я как домой вернусь, в сети посмотрю, что это за птица.

— Глебов — буркнул Серый, мгновенно ответив на прямой вопрос.

— О, ничего себе! — удивился Северский, наслышанный о любовных похождениях Глебова, сводками о которых была заполнена вся жёлтая пресса. — Владелец заводов, трубопроводов и самого большого парка дорогих машин в Российской Федерации. Он же из списка Форбс не вылезает, кажется состояние миллиарда два долларов, или чуть больше.

— Сейчас два с половиной — уточнил Серый.

— Ну не знаю — с сомнением проговорил Северский. — Что-то он мне не кажется правильной кандидатурой. Тридцать пять лет, слишком молодой. Занимается перепродажей обанкротившихся предприятий, барыжит нефтянкой. Насколько я помню не женат и его постоянно окружают скандальные историю связанные с молодыми фотомоделями, певичками и актрисами. Мне кажется, что дорогие тачки и женский пол его интересуют больше чем родина и её будущее.

— Всё не совсем так — уверил Серый своим самым спокойным тоном, который у Северского обычно вызывал оторопь. — Я тебе сейчас расскажу одну интересную историю, и ты поймёшь кто такой Глебов, если с него счистить всю золотую мишуру — загадочно пообещал парнишка и тут же начал рассказ. — В 2043 году ты находился в Москве, а туда с трудом доходила информация о том, что происходит на остальной территории оккупированной страны. К зиме сорок третьего альянс демократических стран уже раздавил последние остатки, наших вооружённых сил. А затем интервенты поступили очень умно, они забрали только то что им действительно нужно, кинув остальные территории на произвол судьбы. Впрочем, они не забывали гонять над ничейными землями ударные беспилотники, бомбящие любые колонны транспорта без разбору. В те времена только начинали открывать первые отделы ФБК в крупных городах, они набирали жандармов и полицаев, хоть как-то поддерживающих порядок. А на остальной территории почти везде творился полный беспредел.

Серый был прав, информация до Москвы доходила с трудом, но слухи о том, что повсеместно повылазили уроды всех мастей, приходила регулярно. Всякая человеческая чернота скрывалась не только под синими куполами на спине, но и под погонами разных цветов и чиновничьими пиджаками разной степени влиятельности. Где-то в регионах власть брали воры в законе, где-то всевозможные силовики и начальники всех мастей. Но почти все они тянули одеяло на себя и старались как можно лучше устроиться в своём небольшом уделе, не забывая при первой возможности грабить соседей. Уже через год из этого всего начнут рождаться мелкие республики, национальные автономии и самостийные города, без конца конфликтующие и воюющие друг с другом, за ресурсы и территорию.

— В Москву тоже кое-что доходило. К нам в институт свозили учёных выбранных из беженцев. То, что они рассказывали — это чудовищно — проговорил Северский.

Серый кивнул и непроизвольно зло оскалился.

— А зимой сорок третьего была совсем жопа. Города лежали в руинах. Эвакуированные живили в лагерях беженцев, которые никто ничем не снабжал. ЖД магистрали перерезаны, основные трассы и дороги перекрыты блокпостами альянса и ЧВК. В первый год после окончания «тридцатидневной» любая миграция населения между регионами была запрещена. Лето, люди кое-как пережили, а зимой началось. Топлива нет, продовольствия нет, куда не сунешься везде бандиты, а в погонах они или с синими перстнями на распальцовках, разницы нет никакой. Я тогда только восстановился после повторной модернизации и руководство местной ячейки подполья гоняли нашу небольшую группу по огромной территории, с целью налаживания связи между партизанскими отрядами. Ну и иногда мы выезжали на спецзадания. — Серый тяжко вздохнул — Сам понимаешь кое где надо было срочно наводить порядок любым способом, а лучше нас с Альфой убивать людей никто не мог. И вот значится сразу после нового года нас с ней заслали под Уфу, в пыль, раскатанную атомными бомбами. Не знаю по какой причине, но туда скинули что-то мощное, центр города фонил радиацией так, что даже мы близко к окраинам подходить опасались. Окружающие леса догорели летом во время засухи. Все мосты и дороги были разрушены точечными ударами. Люди жили в маленьких посёлках и по лагерям беженцев. Вот в один из таких лагерей мы тогда с Альфой и прибыли, а там увидели такое! После отечественной о подобном могли рассказать только узники немецких концлагерей смерти. Там даже меня проняло. Штабеля мороженных трупов я ни видел больше нигде.

Внезапно Серый замолчал, а перед глазами Северского появились грузовики химической зачистки, которые сразу после госпиталя он видел сотнями. Они почти полгода в огромные могильники, свозили трупы Москвичей, погибших после химической атаки альянса.

— И что, там совсем не осталось живых? — спросил Северский, у зависшего паренька.

— Да нет, живых мы нашли. Нас же вызвал комендант лагеря, пытающийся спасти несколько последних тысяч выживших, а из них почти половина дети.

— И как вы, помогли?

— Всё как обычно, нашли виновных и всех убили. Правда пришлось немного повозиться. Видишь ли, Петрович, севших на склады госрезерва тварей конечно нужно было срочно мочить, но семьи то их ни причём? Так что пришлось всех сортировать, а затем выводить на мороз и подвешивать за яйца губернатора, вместе с цельным генералом МЧС. После этого мы помогли переселить лагерь беженцев в более подходящее место. А теперь я скажу зачем я это тебе всё рассказывал. — Серый посмотрел прямо в глаза Северского. — Комендантом того лагеря был тот самый Глебов. Мы потом с ним много общались, и он честно признался, что в начале войны едва не свалил в Испанию на свою виллу. Но в отличии от некоторых Глебов остался помогать людям, а это кое-что значит.

— Теперь я понимаю, почему Глебов. Ты ему доверяешь.

— После того что я видел, я ему верю, как себе. Правда нам придётся его немного перевоспитать.

— А сможем? — неуверенно спросил, впечатлённый рассказом Северский.

— Да куда мы денемся. Есть одна рабочая схема — загадочно ответил Серый.

Они ещё немного обсудили детали, а когда Серый поднялся и уже хотел уехать на электросамокате, Северский не выдержал и ещё раз спросил:

— Серый, так что там насчёт снов, снятся или как?

Парень замер и снова посмотрел учёному в глаза. На этот раз в его взгляде появилась некая толика обречённости.

— Да лучше бы не снились.

— Что, всё совсем плохо?

— Не то слово. Не знаю, что мы там такого поменяли в истории, когда тиснули общак, но я сам видел огромную воронку от атомной бомбы, а через пару ночей космический снимок московской области, на котором имелось тринадцать свеженьких кратеров от ядерных взрывов.