— Молодой человек, вы куда?
Дорогу мне преградил пожилой охранник в тёмно-синей униформе.
— На третий этаж, — ответил я. — Пройти регистрацию.
— Одарённый?
— Инициировался недавно.
— Лестница вон там. Можно и на лифте подняться.
— Спасибо.
Я пересёк гулкий вестибюль, мраморный и величественный, поднялся по лестнице на третий этаж и оказался в небольшой рекреации со стойкой дежурного администратора.
— Слушаю вас, — женщина лет сорока посмотрела на меня поверх очков в золотой оправе.
— Я по направлению из гимназии Эфы.
— Регистрация?
— Да, я инициировался прошлой ночью.
— Проверялись на определителе?
— Сегодня утром.
— Очень хорошо, — женщина что-то записала в книгу с красивым кожаным переплётом. — Фамилия, имя, сословие.
— Сергей Иванов. Мещанин.
— Давно учитесь в гимназии?
— Первый год.
— Хорошо. Я бы хотела взглянуть на документ, удостоверяющий личность.
Протягиваю администратору жетон самостоятельности.
Через минуту я шагаю по длинному коридору с выписанным пропуском. Вхожу в дверь с табличкой «РЕГИСТРАЦИЯ ОДАРЁННЫХ». Оказываюсь в просторном кабинете на четыре стола. Стационарные телефоны, шкафы с папками, унылые сотрудники в возрасте от тридцати до пятидесяти. Два широких окна с видом на строящийся кондоминиум.
Я поздоровался.
— Номер пропуска? — поинтересовался мужчина справа.
— Сто шестьдесят семь.
— Это ко мне. Присаживайтесь.
До моего слуха донеслось едва уловимое шипение. Что-то щёлкнуло, звякнуло. Мужчина отвлёкся от меня, развернулся к вертикальной металлической трубе у стены, сдвинул заглушку крохотного люка и извлёк прозрачный пластиковый цилиндрик. Чума. Эти ребята протянули через всё здание пневматическую почту!
Рядом с трубой в стену был вмонтирован терминал управления.
Мужик достал из цилиндрика свёрнутые документы, а саму капсулу вложил в специальный держатель. Сверившись с какими-то записями, удовлетворённо кивнул и лишь после этого обратил внимание на мою скромную персону.
— Присаживайтесь.
Я уселся напротив чиновника.
Сразу бросились в глаза знакомые шары определителя.
Мужик профессиональным движением вложил документ в папку, подшил скоросшивателем и убрал всё лишнее в выдвижной ящик.
— Стандартная проверка.
Я уже знал, что делать.
Шары вспыхнули, когда мы положили на них свои ладони. Между двумя полюсами определителя протянулся полупрозрачный лучик-канал. Как и в кабинете директора Андерсона, я испытал непреодолимое желание применить свои способности, после чего на лице чиновника отразились смешанные чувства. Прервав контакт, мужик произнёс:
— Не уверен, что могу полностью идентифицировать ваши способности, Сергей. Видение сквозь стены… но есть что-то ещё.
Разумеется, я не собирался признаваться кому-либо в том, что уклоняюсь от редактирования личной судьбы мойрами. Да и не похоже, чтобы определитель мог уловить этот нюанс.
— Прохождение, — признал я.
— Через преграды? — удивился мужик.
— Угу.
— Покажите.
— А это обязательно?
— Да. В регистрационном свидетельстве я обязан указать исчерпывающую информацию о полученном вами даре. Сведения должны быть максимально полными.
— Что ж, — вздохнув, я поднялся со своего места. — Попробуем. Куда проходить?
— В коридор, если вас не затруднит.
Я направился к стене, ловя на себе заинтересованные взгляды других чиновников. Вызвал знакомое желание пройти сквозь перегородку, ощутил энергию, захлёстывающую всё моё существо… сделал пару шагов…
И оказался в коридоре.
С каждым разом такие фокусы получались всё легче. Сверхспособность настолько укоренилась во мне, что я начинал воспринимать полученные умения, как данность.
Развернувшись к двери, я понял, что наваждение схлынуло.
Поверхность перестала быть прозрачной, энергетическая циркуляция внутри меня улеглась. Не испытывая желания обойти физические законы, я стал обычным человеком.
Когда дверь за моей спиной захлопнулась, чиновники начали аплодировать.
— Браво! — восхитился мужик. — Я впервые сталкиваюсь с подобными навыками. У вас психотип ясновидца, при этом я наблюдаю явные кинетические способности. Это не телепортация, но нечто родственное. Не удивлюсь, если в ближайшие месяцы вашей персоной заинтересуется верхушка клана.
Через десять минут я вышел из муниципалитета с регистрационным свидетельством в руке. Плотная гербовая бумага с серебряной окантовкой, необходимым набором печатей и подписью какого-то важного начальника, за которой мужик поднимался на четвёртый этаж.
По времени у меня ещё была возможность успеть на последние три урока, но желание идти в гимназию отсутствовало напрочь. Я решил вернуться домой и немного поэксплуатировать Фёдора. А заодно поработать над благоустройством тренировочной комнаты.
Обогнув протестующих, я направился к трамвайной остановке.
Глава 6
— Как ты меня нашёл?
— Угадай.
Федя отошёл от теннисного стола к брусьям, на которых висел его рюкзак, и начал упаковывать ракетку в чехол. В этом мире пинг-понг появился и стал достаточно популярным, чтобы им увлекались дети по всей империи. Чего не скажешь про баскетбол. Джеймс Нейсмит в этой реальности никогда не вешал фруктовые корзины на стены спортзалов, а про Майкла Джордана и слыхом не слыхивали.
— Бродяга?
— Конечно.
Два паренька уже рубились на счёт, остальные четверо ждали своей очереди. Оранжевый шарик вычерчивал стремительные линии над сеткой.
Я отметил, что стол очень грамотно расположен. Под раскидистым дубом в десяти шагах от автомата с газировкой. Рядом — пара скамеек, брусья, турники и вход в подвальное помещение с теннисной секцией. Думаю, противники Фёдора именно там и занимались.
— Ты хоть им не рассказывал про себя? — вопрос я задал, когда мы отошли на достаточное расстояние от игровой площадки.
— Неа, — оружейник покачал головой.
И я впервые подумал о том, что пареньку очень скучно в нашей компании. Поиграть не с кем, очевидный возрастной разрыв со мной и Джан. Кроме того, большую часть дня мы пропадаем в своих школах, а Федя должен сидеть в четырёх стенах и не высовываться. Ну, почти не высовываться. А ведь мальчику нужны сверстники. Наверняка он хотел бы заниматься в обычной школе, сидеть на уроках, бегать со своими приятелями по дворам, играть в настольный теннис… Купаться в море, забираться на деревья за персиками и абрикосами… В этой реальности нет мобильников, и дети не такие зомбированные.
Из глубин памяти выплыло подходящее словечко.
Социализация.
— Хочешь с ними дружить? — спросил я, имея в виду юных теннисистов.
Федя пожал плечами.
— Ты можешь, — сказал я. — Только не распространяйся о нас, о домоморфе и своих способностях. А ещё лучше — скажи, что на море с родителями приехал. Ненадолго. Сам знаешь, мы часто переезжаем.
— Знаю, — вздохнул толстяк. И сменил тему: — А почему ты не в школе?
— Отпустили. Чтобы зарегистрировался в муниципалитете.
— Круто. У тебя есть сертификат?
— Теперь есть.
— А меня не пускали на регистрацию, — погрустнел мальчик.
— Тётя?
— И папа с мамой.
Детская площадка располагалась в одном из соседних дворов. Никаких новомодных тренажёров под навесами, скейт-парков и прочих атрибутов уличной культуры. Турник, брусья, врытый в землю теннисный стол, парочка рукоходов и металлические столбы для волейбольной сетки.
Мы пересекли обширное дворовое пространство с высокими деревьями, нырнули в арку и вышли на Беридзе. Я не стал искать