– Деда, а сам-то что ты думаешь? У тебя были похожие случаи?
Бинь только из любви к внучке сдерживал все обуревавшие его эмоции. Впрочем, какая из них преобладала, он не смог бы определить и сам. Наверное, какая-то такая, какой раньше не было, ибо никогда, никогда в жизни у него не было такой ситуации. Всегда, всегда в начале десятого месяца, независимо ни от погоды, ни от каких-то совсем уж непонятных ему магнитных полей, ценная рыба и членистоногие собирались в этом проливчике так, как это был для них край обетованный. Как-то раз, он хорошо помнил с детства, они с дедом ловили здесь уже при начинавшемся тайфуне, рискуя никогда больше не добраться до материка. Ловили потому, что вся эта морская живность толпами чуть ли не сама лезла через борт в джонку. Нет, никогда такого не было. Обретя подобающую сдержанность, Бинь молвил:
– Ни разу не было, девочка, сколько живу. Странно это всё. Но сегодня, пожалуй, пойду спать.
– Вот и славно, деда. Завтра попытаешься снова.
Выразив всё, что они чувствовали, скорее, мимикой и взглядами, чем словами, дед и внучка отправились на отдых. Тиен прежде спустилась на миникамбуз, чтобы разогреть им обоим на ужин по хорошим порциям риса с креветками и мясного фо7.
Но ни завтра, ни послезавтра, ни на третьи сутки добыча не появлялась. Риф оставался безжизненным. Небо постепенно заволакивалось, море начинало волноваться, приближался тайфун. Дольше оставаться здесь было опасно. Дед и внучка прекрасно понимали друг друга без лишних слов. Их общение крутилось теперь вокруг вкусной еды, жизни в большом городе, успехов Тиен в школе. Ни разу – ни разу! – Бинь не завёл разговор о своих прежних выходах в море, хотя раньше в городе мог рассказывать об этом часами!
Всё время теперь, когда она не готовила еду и не трапезничала с дедом, и почти без сна, Тиен посвящала поиску в интернете какой-то информации, которая хоть малейшим образом могла объяснить загадочное исчезновение рыбы. Магнитные бури, внезапные изменения течений, землетрясения и подводные извержения, хоть бы они происходили на другой стороне Земли… Ничего. То есть, конечно, всё это было, но всё это было всегда и ни малейшим образом не могло объяснить происходящего здесь и сейчас.
Однажды Тиен наткнулась на сообщение о загадочном явлении, случившемся в эти же самые дни. У берегов Калифорнии был пойман стеклянный8 американский угорь. У тихоокеанского берега Северной Америки, где угорь не обитал никогда! Среди вала объяснений, предлагавшихся учёными и любителями, были и такие, что этого угря выпустил какой-то шутник или же это сбившийся с дороги и поплывший через Тихий океан не в ту сторону (чудом его переплывший и, очевидно, сильно при этом мутировавший) японский угорь. Безотчётно Тиен связала для себя этот абсурдный случай с тем, что они наблюдали здесь.
Пятым утром после той ночи, когда они сюда прибыли, дед и внучка в который раз переглянулись и снова поняли друг друга без слов. Необходимо было уходить. Смотав все свои рыболовные принадлежности и подняв якорь, Бинь пошёл заводить мотор. Тиен только сказала ему:
– Помнишь, ты часто повторял любимые слова прапрадедушки: «Времена меняются сами, от наших усилий они не зависят». Времена изменились, деда.
Не досада от неведомо куда ускользнувшей добычи переполняла их, нет. Достатка хватало и так. Довлела инстинктивная тревога от того, что наступило нечто неведомое, неподвластное никаким человеческим усилиям.
Пройдя миль двенадцать, они сблизились со шхуной рыболовецкого кооператива. Её шкипер сам через мегафон попросил подойти, пообщаться. Познакомились.
– Что, дедуля, решил море внучке показать? – спросил, улыбаясь, шкипер, веселый загорелый тридцатилетний мóлодец кряжистого для вьетнамца сложения. – Море, как всегда, заглядение, даже во время тайфуна, хотя вам бы надо поторопиться, чтобы под него не попасть… Да, я говорю, море заглядение, а вот порыбачить вам, наверное, тоже хотелось, но, увы, не пришлось.
При этих его словах все выпрямились, странно посмотрели друг на друга и без слов всё поняли.
– Да, говорю я, – произнёс странным тоном шкипер, у которого сразу исчезла вся весёлость. – Мы тоже вышли порыбачить в это время, как обычно, но увы… Сами мы из Хамтана. Были мы и на Катуике, и у Тхе, и севернее… Всюду, всюду до самого мыса Кана рыба исчезла, как будто её пожрал морской дракон!
…
Национальный парк Доньяна в обширном эстуарии Гвадалквивира это семьдесят пять тысяч гектаров болот и диких лесов, в основном болот. Здесь – одно из богатейших в Европе зимовий пернатых. Каждый год с октября по декабрь сюда слетаются больше миллиона водоплавающих птиц, гонимых стужею со всей Восточной и Северной Европы. Сотни видов гусей, уток, цапель, ржанок… Это земля обетованная не только для птиц, но и для орнитолога.
Доктор первого года обучения9 Мадридского университета имени Карлоса III молоденькая Мерседес Видаль Карраско с трепетом отправлялась в Севилью, чтобы согласовать там последние детали проекта исследования с департаментом национального парка, после чего минимум на неделю затеряться на этих водно-тростниковых просторах. Это была её давняя мечта. Когда она на бакалавриатской практике лазила по горным кручам, отыскивая гнёзда редких пиренейских орлов, когда в магистратуре она занималась восстановлением природной популяции золотых аратинг10, то всё равно мечтала о том, что когда-нибудь приедет в эту птичью Мекку Европы.
В департаменте её встретили обескураженные лица. Нет, изумление было вызвано не её приездом. Сотрудники национального парка столкнулись со странным явлением. Уже начался ноябрь, но за всю осень в парк прилетели зимовать только считанные тысячи птиц.
Мерседес, тем не менее, не собиралась сразу отказываться от цели вожделённых исследований. Поначалу ей показалось, что этот новый феномен только добавляет интереса. Но когда на арендованной ею каютной моторке она целую неделю проторчала в этих болотах, время от времени перебираясь из одной лагуны в другую, и увидела, и то случайно, едва сотню уток и куликов, ей на мгновение показалось, что она даром потратила целую жизнь. Унылое безмолвие пустых болот, обычно всегда оживлённых, порождало сюрреалистическое чувство, как будто жизнь на Земле прекратилась.
Да явление и вправду не поддавалось пока рациональному объяснению! Ведь сами-то птицы не исчезли с лица Земли! Мерседес уже узнала, что в эту осень в болотах Камарг11 количество зимующих пернатых раза в полтора превысило обычное! Почему они полетели туда, почему никто (несколько тысяч – это