– Эй, Мурчелло, ты что там делаешь? – осторожно интересуюсь я, и мяв-кун, продолжая жевать, оборачивается.
Глаза радужные и совершенно счастливые. Идут концентрическими кругами, как у гипножабы.
– Лягушек ем! – тянет он нежно и любовно.
Хвост ложится ему на плечо и блаженно улыбается. Вы когда-нибудь видели улыбающуюся змею? Лучше не видеть!
– Каких еще лягушек? – нет, догадка у меня, конечно, есть. Но всё-таки хотелось бы услышать его версию.
И он озвучивает:
– Заформалиненных! – нежно и расплываясь, как мороженое на солнце.
– Ух ты ж силы волшебные! И чего это тебя так пробило?
– Привычка-с, мяв! Гемявтическая. Ещё с тех пор, как мяв-куны в лабораториях жили! Мышей не было, только лягушек – сколько угодно!
Зачерпывает пригоршню чего-то там и кидает в рот, как мармеладки.
А я читаю этикетку на банке, и мне плохеет: «Ignotum bestia». То есть, буквально, «неизвестный зверь», или попросту «неведома зверюшка». Нет, только не это! Разве ж можно такое есть? Даже жалею, что феи могут видеть и в полумраке.
– Мурчелло, ты ведь образованный!
– Угмур.
– И умеешь читать!
– Немявго.
– А по-латыни?
– Увы, мне, ням-ням! – жадно чавкает он в ответ.
– Мурчелло, ты ешь не лягушек, это – Ignotum bestia.
– Что это ещё за неведома зверюшка? Не слышал про таких…
– Именно та самая! Неизвестный зверь!
– Ой, мать моя пробирка!
Он роняет банку и, следом, падает с полки сам. Несколько секунд лежит на полу без признаков жизни, высунув язык, с остекленевшими глазами, похожий на творение таксидермиста. И вдруг начинает дёргать лапами…Вскакивает, лихо отплясывая, будто на него внезапно напала джига-дрыга, напевает:
А нам всё равно,
А нам всё равно,
Пусть боимся мы волка и сову.
Дело есть у нас —
В самый жуткий час
Мы волшебную
Косим трын-траву.3
Песенка периодически прерывается возгласами: «Я не заяц! Не заяц я!» и продолжается в осоловелом безумии.
Сажусь на какой-то короб, подпираю голову рукой и думаю о том, как же я влипла. Не иначе в Комитете всё подстроили и, сейчас, подсматривая за мной в Дальновидческое Зеркало, ехидно хихикают. Особенно, Моргана. Вот прямо вижу её, пакостницу. Так бы и вцепилась!
Мяв-кун идёт радужными полосами, раздувается, как рыба-шар, и взрывается, забрызгивая всё душистыми ошмётками.
Я отключаюсь.
***– Здорово вы нас напугали, мадам.
Ага, и это мне говорит привидение в медицинском халате.
– Мадемуазель, – поправляю я и приподымаюсь на кушетке: – Мурчелло, правда, взорвался?
– Нет-нет, что вы. Жив, курилка. То есть, зараза. – Голос у призрачного доктора добрый, обволакивающий, баюкающий. – Мучается несварением в соседнем боксе. Это ж надо додуматься все Ignotum bestia съесть! Ценнейший ингредиент для зелий! Ректор Хмурус в ярости.
Спускаю ноги с кушетки, оглядываю медотсек. Да уж, что-то мне подсказывает, что при жизни доктор практиковал не слишком традиционную медицину. Оттого-то, видимо, и стал призраком преждевременно.
– Вот к ректору мне и надо, – говорю.
– Ни боже мой! – мотает прозрачной головой доктор. – Съест! С крылышками! У этого даже несварения не будет.
Я-то всё это понимаю и самой тоскливо, но надо!
Пара взмахов палочкой, и я снова прекрасная фея.
Спрашиваю, где кабинет ректора, и лечу.
Студенты, к счастью, ещё не проснулись. Значит, можно будет спокойно поговорить с Хмурусом. Хотя с ним будешь спокойной, как же!
…В этой части академии также мрачно, как и в той, где располагается лаборатория ректора. Стены чёрного кирпича и факелы в когтистых держателях, будто демоническая лапа вылезла из стены и схватила.
Стучу в кабинет.
Морщусь от непечатных фраз, которыми отвечает на стук господин ректор. Дверь распахивается, и вот и он, собственной зелёной персоной.
– Чего надо? – смотрит поверх головы и, конечно же, не замечает.
– Эй, я здесь! – машу ручкой.
Он опускает взгляд и фыркает:
– А, это вы. Вчера казались крупнее. Усохли за ночь?
Как грубо!
Задираю нос:
– Всегда такой была – полтора с лишним метра.
– Оно и видно, – буднично заявляет ректор, – что ж, проходите, мадам Полтора метра, коль уж пришли.
– Мадемуазель, – снова поправляю я и проскальзываю внутрь.
Кабинет захламлён и выглядит так, ну, как и должна выглядеть обитель чокнутого алхимика – свитки, книги, странные существа в формалине, светильники-черепа.
Всё, конечно же, в чёрных тонах.
Так и подмывает спросить: «А вы, часом, не в гробу ли спите?», но сдерживаюсь.
Сажусь на чёрный-чёрный стул у чёрного-чёрного стола. И ректор в чёрной-чёрной мантии нависает надо мной. Смотрит мне прямо в глаза, будто душу пьёт.
Брр!
– Имел разговор начальством, то бишь – с Комитетом нашим по балансу. На ваш счёт.
Ой, клянусь своими крылышками, разговор был не из приятных.
А если добавить к этому сожранные мяв-куном Ignotum bestia, то можно представить в каком состоянии прибывал наш зельевар. Как там назвал тот тролль свою тётушку – Бурлящий Котёл? Вот-вот, что-то очень близкое к этому. И я в этом вареве.
Поэтому спрашиваю робко:
– И что говорило начальство?
– Оно орало!
– Вот как. Надо было перековать на мечи.
– Перековать?
– Угу, орала. Ну если мечи в орала перековывают, то и наоборот же можно.
Пытаюсь изобразить жестами процесс перековки.
– Так, женщина, – вскипает Хмурус, – решила свести меня с ума?
– Что вы, господин ректор. И в мыслях не было. Это просто мышление у меня такое. Ассоциативное.
– Вы мне эти свои ассоциации бросьте! У меня только чётко и по делу. Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте…
– Поняла-поняла, – примирительно поднимаю руки.
– Вот и умница, – кривится Хмурус и садится в чёрное-чёрное кресло за чёрный-чёрный ректорский стол. – В общем, начальство наорало, что моя академия совершенно не выставляет вакансий. Уже лет сто как. И что я непременно должен взять вас на работу.
– Вот и здорово! Видите, само всё устроилось!
– Ничего ещё не устроилось, – хмуро обрывает Хмурус. – Вакансий действительно нет. Да и что может делать фея в Академии Тёмного Колдовства?
– Преподавать, например.
– И какую дисциплину, позвольте спросить?
Задумываюсь. Действительно, что я могу влить в умы студентов? Что знаю лучше всего?
– О! – меня озаряет просто потрясающая идея. – Я могу вести «Искусство Соблазнения». Знание просто необходимое темным колдуньям и колдунам.
– И на ком же студенты будут практиковаться?
– Да хоть бы и на вас!
– Оу, а это обещает быть забавным, – он складывает руки на груди и самодовольно ухмыляется. – Отдел кадров направо по коридору. Занесёте потом документы на подпись, соблазнительница.
Выхожу с гордо поднятой головой.
Бросаешь мне вызов, Хмурус?
Ну что ж, я согласна. Да начнётся война!
Глава 4, в