Бешеный

— Это правда? Ты просто поспорил, да? — усмехнулась, пока он просматривал запись, на которой так просто поспорил на меня, ничем не примечательную зубрилку. Господи, какая же дура. Разве мог он…разве мог на тебя посмотреть?

— Ник, я…

— Поздравляю, Бешеный, ты выиграл. Скажи мне, оно того стоило?

Я же верила, верила тебе. Я тебе всю себя подарила. Глупая влюбилась, а он… для него это был спор.

А мне что теперь делать? Что нам делать? Машинально коснулась еще плоского живота.

ФрагментЯ вообще не понимала, какого черта лысого тут делала и как вообще повелась на эти уговоры. Мы ведь не подруги с Алинкой даже. Почему не подруги? Да потому что с такими, как я, дружить западло, как мне однажды заявили, когда я еще в школе училась. С такими дружат только ради выгоды, то бишь, чтобы списать чего-нибудь. Домашку, например, или контру по математике, или и того хуже — физике. А почему западло? Да потому что с ботанками-заучками дружить стыдно, не по статусу некоторым. И вообще, как мне было сказано все той же особой — Дашкой Соколовой, — с которой мы еще в детском саду на один горшок ходили и вообще не разлей вода были, мной только ворон пугать. Как вы понимаете, больше ни о какой дружбе речи и не шло. И мне бы злиться и обижаться, да только на что там обижаться, выглядела я так себе. Оно как-то сложно выглядеть, как все, когда ты живешь с бабушкой на одну лишь ее пенсию и пособие, которое государство на меня выделяло ровно до моего совершеннолетия. В старших классах я бралась за подработку, но учеба отнимала слишком много времени, на репетиторов у меня денег тоже не было и гранит науки я грызла сама, без посторонней помощи, а потому и работать я много не могла. Денег, конечно, не хватало, но мы с бабулей справлялись, как могли. Нам много и не надо было.