— Совсем, бля, долбнутая, — зашипел Багиров и опустив меня на землю, сделал шаг назад, стирая ладонью выступившие на губе капли крови. — Чего ты брыкаешься, хочешь же меня, я же вижу.
И эта наглость и самоуверенность его чрезмерная практически выбили землю у меня из-под ног.
— Да будь ты хоть последним парнем на земле, Багиров, я бы даже не взглянула в твою сторону, ясно! Ты пустышка, наглая, возомнившая о себе невесть что, пустышка, — проорала, чувствуя, как подступает истерика и жалея, что нет у меня друзей, которые бы сейчас за меня переживали и пошли бы за нами. Нет и не было.
Алинку я послала еще неделю назад, на следующий день после того злополучного вечера. Она, конечно, пыталась отрицать в привычной ей манере дуры набитой, только я вот не дура и не была никогда. И понимала прекрасно, что затеяла моя «подружка» вместе с шакалами, что звались моими одногруппниками.
— Че ты щас сказала? — погасшее пламя ярости во взгляде Багирова сейчас разгоралось с новой силой, он снова двинулся в мою сторону, и я готова была уже попрощаться с жизнью, когда ручку двери кто-то резко дернул. Дверь распахнулся и в аудитории показалась девушка, из параллельной группы, кажется. — Дверь закрыла, — рыкнул Багиров так, что девушка вжала голову в плечи.
— Простите, но у нас тут пара, — нужно отдать ей должное, не каждый бы осмелился спорить с Мишей Багировым, даже преподаватели не всегда решались. Но она дала мне фору, Миши отвлекся, а я, не теряя времени, дёрнулась и рванула к выходу. А потом бежала по длинному коридору, никого вокруг не замечая, и забрав свои вещи из столовке, где они к моему облегчению, меня все еще дожидались, рванула прочь из здания университета, наплевав на последние пары.
К черту.
Глава 9
МИША
Я опешил от наглости и высокомерия, сквозивших в каждом выплюнутом мне в лицо слове. Горел, блядь, как костер от поцелуя, но одновременно с этим сгорал от желания придушить чертовку к ебеням собачьим.
Последний, блядь, на Земле? Сбежала она от меня тогда со скоростью пробки, выпущенной из-под шампанского, думал, догоню и урою, но удержался. Выдержки у меня было не так много, но я смог. Маленький паровозик, который смог!
Как можно ее терпеть? Как можно вынести эти блядские взгляды, сжирающие мозги поступки и долбанное притяжение, которое ни черта не проходит, сколько бы раз я ни трахался? Сколько бы ни старался вытравить эту заучку из своих Поплавившихся мозгов, все тщетно, бесполезно и абсолютно бесяче.
Я пришел в клуб с полным осознанием того, что влип. Что все мысли так или иначе плавно стекают в одну колею, знакомую такую под названием Зайцева. Так что выхода не Было, горе я решил затопить в алкашке. Сказать по правде, я не особо прикладывался когда-либо в принципе. Так с Каином иногда могли выпить пива, он же меня учил тому, что алкоголь совсем не выход из ситуации, более того, зачастую это именно тупик, из которого не выбраться. Так что я никогда особо не решал вопросы таким образом
Но сегодня, сидя в отблесках неоновых огней новомодного ночного клуба, я больше не хотел думать о словах бати, я хотел ужраться и хоть на долбанную секунду почувствовать облегчение. Мне нужен чистый лист, мне нужна прямая линия эмоций, а не гребанная кардиограмма человека при инфаркте.
— Багирооооов, — мои молчаливые посиделки с верным другом, бокалом, омрачились в ту же секунду, как я услышал этот голос.
— Детка, — уже подернутый спиртякой взгляд с трудом смог рассмотреть…как ее там, Алиса? Да, наверное. Хотя нет. Протер глаза, чтобы всмотреться, как будто это смогло прочистить мне память. Ни-чер-та.
— Багиииииров, — пришедшая на смену тянущая “и” выкрутила мне нервы окончательно. Я залпом допил содержимое бокала и громко стукнул им о барную стойку. Парнишка, который мне наливал, быстро сориентировался, намереваясь добавить. Я кивнул. Хотя мог бы и не кивать, по моему внешнему виду понятно все.
Внезапно к нам подошли и остальные ее друзья. Ещё одна моя головная боль, эти детки настолько далеки от реальной жизни, что мне не то, чтобы не о чем с ними говорить, мне противно на них даже смотреть. Расхлябанные парни в бабских штанах, сжимающих яйца так сильно, что через пару лет о сексе они будут только мечтать. Бабы с надутыми губами и сиськами, которые на утром точно ещё надо правильно уложить, ведь за ночь он растекся в ненужные места.
— Чего тебе? — скидывая с себя ее пахнущую приторными духами руку, я мечтал, чтобы меня оставили в покое.
— Тебя, — прошептала на ухо, цепляя мочку размалеванными губами. Сука. Я притворно усмехнулся, поглядывая на готовую на всю бабень. И ведь ничего её в поведении своем же не смущает и не трогает. Интересно глянуть, где таких отборных шлюх штопают.
— Ребят, ну вы чего такие скучные? — ещё одна шалашовка села рядом. Пришлось встать, иначе наплыв блядей на один квадратный метр становился невыносимым. Того гляди, захлебнусь от радости, бляха муха.
— О, Багиров, привет! И ты тут, — Вельский возник из ниоткуда. Ну хвала небесам. Хоть один адекватный парень в этой компании, мы частенько ржали, что в нашей группе только двое имеют рабочие мозги, у остальных они отделаны бриллиантами или лейблами именитых брендов.
— И я тут, — отходя от прилипалы, уселся рядом с Витькой.
— Ты же не пьешь, — он насмешливо смотрел на меня в неверии, ну так да. Никто особо не верил, а теперь и я тут синячу один, язвенник-трезвенник.
— Все бывает в первый раз.
Мы выпили немного, но достаточно для того, чтобы мои напряжённые нервы немного расслабились. Сжимающая нутро железка плавно расслаблялась и отпускала тело.
Именно то, что мне нужно. Ноль мыслей, только на затворках сознания теплилось что-то смутное напоминающее о причине моего нахождения здесь.
Плевать.
На все.
Спустя время мы переместились за столик в самом углу возле помпезной сцены. Концерта сегодня не было, лишь клубная музыка лилась из динамиков. Обычная трясучка жирами и не более.
Текущая обстановка начинала меня радовать в один момент. По щелчку. Волшебная реакция организма на алкоголь. Никакой головной боли. Прекрасно. Я был готов влить в себя много, насколько это было возможно. Если я смогу прекратить о ней думать вообще.
— Багиров, давай уйдем? — девица плавно переместилась на мои колени, пока я продолжал упиваться с Вельским. Друг пренебрежительно хмыкнул, ожидая моей реакции. А я взорвался, вот переполненная чаша терпения.
— Блядь, ты можешь