– На улице чертовски холодно.

– Черт возьми, охотник, что ты забыл здесь в такую погоду?

– Пришел купить бриллианты?

– Это была твоя лошадь?

– Кому супа?

Он не отвечает. Его внимание сосредоточено только на мне.

Его взгляд глубокий и бесконечно зеленый. Он кладет руку мне на подбородок, поднимает его. Испытующе смотрит на меня. Видит ли он боль в моих глазах? Зубы у меня стучат, конечности подергиваются. Холод стынет в моих костях, съедает меня. Он меня пожирает!

– Это дом моих друзей, мы будем их гостями, пока не утихнет северный ветер.

Я молча киваю. Крик бушует у меня внутри. Но губы остаются плотно сжатыми, не выпускают его наружу. Никогда не проявлять слабости, никогда не показывать боли.

Охотник на ведьм колеблется. Потом прижимает кинжал к мои путам и рассекает веревки. Тут же обхватываю руками тело. Ледяная кожа на ледяной коже. Яд холода обжигает.

– Ее магия работает отлично, – шепчу я.

– Подойди поближе к камину! – призывает он, необычайно мягко подталкивая меня к мерцающему сиянию синего пламени. Огонь пляшет, совершенно не впечатленный смертоносным штормом, который бьется о ставни. Охотник на ведьм накидывает мне на плечи свой плащ.

– Северный ветер, – клянет бурю коренастый мужчина с бесчисленными золотыми серьгами и странными узорами на лысой голове. Он маленький, меньше охотника на ведьм и мертвецов в лесу. – Ледяная ведьма – истинная мастерица. Но почему она посылает свой ветер в Семигорье? Кроме нас, здесь никто не живет!

– Что случилось? – спрашивает второй мужчина. Заплетенная борода перевита золотыми лентами. В носу – золотое кольцо. – Корд прав. Ледяная ведьма не действует без причины. У нее есть цель. И это не мы. – Он переводит взгляд с охотника на меня. С трудом мне удается поднять голову и бросить на него взгляд, прежде чем волна боли уносит меня назад, обратно в беззвучный крик. – Почему Ледяная ведьма гонится за тобой? Охотник превратился в жертву?

– Нет, – ворчит охотник на ведьм.

– Охотиться на Ледяную ведьму было бы более чем глупо, – упрекает Корд, первый мужчина.

– Охотиться на нее невозможно, – соглашается второй.

– Никто никогда не осмеливался на это, и тебе тоже не стоит совать руки в это дело! – вопит третий.

– Однажды эта охота на ведьм сведет тебя в могилу, – говорит четвертый.

Семь сердец рядом с сердцем охотника на ведьм. Семь, магическое число. Оно дает защиту от проклятий, даже таких могущественных, как у Ледяной ведьмы.

– Кто она такая? – спрашивает Корд, указывая на меня.

Охотник молчит. Он откладывает оружие и садится на один из семи золотых стульев. Семеро постоянных жителей, гости – допускаются. Но горе им, если они останутся на слишком долгое время – одной только мысли о постоянном присутствии достаточно, чтобы разрушить защиту. Это закон магии. Я написала его сама. Я была его создателем.

Я создала его однажды, когда пребывала в хорошем настроении.

Охотник на ведьм – он не знает, кто я такая. Он не знает, кем я была, и тем не менее – спасает меня.

Семь пар глаз внимательно смотрят на меня. Я нахожу защиту у тех, кого когда-то пыталась защитить от себя. Так много домов, так много семей, отчаянно пытающихся соблюдать закон Семи.

Столько жертв.

С каких это пор я испытываю угрызения совести?

Я плотнее заворачиваю в плащ свое одеревеневшее тело и, окутанная запахом охотника, отпускаю мысли о прошлом. Мне, быть может, и кажется, что это было только вчера. Но все осталось далеко, очень далеко позади. Пандоры, которую я знаю, больше не существует.

Огонь в печи поет свою трескучую песню. Я протягиваю свою одеревеневшую руку, пытаюсь ухватить тепло. Но не чувствую ничего, кроме боли. Она распространяется. Она неудержимо растет.

– Суп? – спрашивает мужчина. Он приветливо улыбается мне ртом позолоченных зубов. – Меня зовут Питер, я повар. Мой суп из кореньев – лучший в этом лесу. Я приправляю его порошком золотой стружки. Только никому не рассказывай! – хихикает он, сверкая зубами.

– Нет, – шепчу я, едва в силах пошевелиться.

– Тебе уже становится теплее? – нерешительно спрашивает Питер.

Я вяло качаю головой. Черные звезды пляшут перед моими глазами. Очертания повара расплываются в кашеобразную массу. Странно. Так ощущается смерть? Настоящая смерть?

– Дай-ка гляну, – слышу я голос Питера и чувствую, как он хватает мою руку.

И кричит:

– Она ледяная!

Я моргаю, пытаясь справиться с нарастающей тьмой. Моя рука. Я поднимаю руку. Льдисто-голубые линии прокладывают себе путь через кожу, оставляя ледяной след и превращая мою плоть в прохладный гладкий лед. Это напоминает мне снежные зимы, сверкающие сосульки, свисающие с крыши. Смех матери, когда она растирает мои синие ступни.

– Больно, – шепчу я, не знаю, мучает ли меня это воспоминание или лед.

– Больно? – восклицает Питер, глядя на меня. – Больно?!

Мама?

– Дай-ка! – требует Корд, отодвигая повара в сторону. И застывает при виде стеклянной кожи. – Клянусь песнями гор! Если мы не вытащим лед из ее тела, она погибнет!

– Чудо, что она вообще выжила по дороге сюда, – ворчит второй.

– Мне все это не нравится, – слышу я крик Питера.

– Она даже глазом не моргнула, – говорит один из них. – А должна кричать и корчиться от боли, – соглашается следующий.

Я встречаю взгляд охотника на ведьм. Они не знают, кто я такая! Что, если?.. Но закончить мысль до конца не могу: боль истощает все мои чувства.

Откуда-то тащат ведра. Вода плещется в них, радостно встречая меня, но я не могу ответить. Огонь разгорается, но я не чувствую жара. Вокруг один холод.

Проклятье Ледяной ведьмы, оно действует даже в Доме Семи.

Она сильная, она такая сильная.

– Почему проклятие не действует на тебя? – слабо шепчу я, бесконечно человечная и слабая.

– Ведьмины заклинания не приносят мне вреда, – слышу я ответ охотника на ведьм.

– Ванна готова, поспеши, пока не стало слишком поздно!

Я не могу пошевелить даже пальцем.

Корд стягивает с меня плащ – мою последнюю защиту. Я слышу их крики, ахи и стоны.

Я моргаю и осознаю, в чем дело. От пупка и ниже я состою изо льда. И ледяная корка продолжает захватывать мое тело. Тысячами острых игл он ползет по моей коже, поднимается по моей левой груди, разрывает плоть. Я вяло, словно со стороны, наблюдаю, как преображается мое тело.

Охотник на ведьм поднимает меня, несет на своих теплых руках, уносит в другую комнату. Пар, вода, золотая ванна. Он поспешно окунает меня в горячую воду.

Я задыхаюсь.

Огонь и лед – жар и холод.

Но исход битвы решается еще до ее начала. Вода замерзает. Сила проклятья слишком велика.

– Слишком поздно, – убежденно говорит повар.

– Черт возьми, – проклинает охотник на ведьм. Он разбивает слой льда, но