В этот раз никто из соседей нам не попался, и до квартиры Костика мы добрались без новых репетиций и вранья. Даже не разговаривали. Я пялилась на собственное отражение в зеркальной стене лифта, пытаясь понять, что не так с моим плащом и блузкой. А мой спутник, привалившись плечом к стенке лифта, прикрыл глаза и, кажется, отключился от внешнего мира.

Я посмотрела на шефа в зеркальное отражение и развернулась к нему. Вид у Костика мне показался усталым. Мне стало его жалко, вот так вот, чисто по-женски, когда хочется обнять и сказать, что всё будет хорошо. Я даже сделала к нему шаг, но остановилась, вспомнив, как КГ умеет портить момент неожиданным замечанием. Вновь осмеянной или быть награжденной новым прозвищем мне не хотелось, и я вернулась к созерцанию своего плаща. После пожала плечами – хороший плащ. Мне нравится. И блузка тоже. Скромная и со вкусом. Моим. А к своему вкусу я относилась с уважением.

Лифт остановился, добравшись до своей цели, и Костик открыл глаза. Он посмотрел на меня и сделал приглашающий жест:

– Прошу, Вероника Андреевна, приехали-с.

– Благодарю, дружочек, – вырвалось у меня как-то само собой.

Колчановский фыркнул и ядовито ответил:

– После подобных слов, сказанных высокомерным тоном, положено давать на чай.

– Сотка моя, – ответила я. – И как насчет – гусары денег не берут-с?

– У них просто не было бухгалтера, – невозмутимо возразил Костик. – Мой мне запрещает игнорировать деньги. Запрещаете, Вероника Андреевна?

– Запрещаю, – не стала я спорить. – Из ваших денег складывается моя зарплата. Берите, голубчик, но не у меня. Откуда деньги у бедного бухгалтера? До понедельника полковник Кудасов нищ.

Колчановский окинул меня взглядом, после с усмешкой покачал головой и подтолкнул в сторону своей квартиры:

– Ступайте, полковник, вам еще нужно харч заработать. За даром, как вам известно, даже прыщ на носу не вскочит.

– Меркантильный вы все-таки тип, Константин Георгиевич.

– Да и ты не добрая самаритянка, – заметил шеф, и мы вошли в квартиру.

«Жених» помог мне раздеться и указал взглядом на гостиную, где на столике тосковал оставленный без внимания коньяк. Я покосилась на него и отрицательно покачала головой, не позволив заманить меня полезной жидкостью – я больше не тряслась и не волновалась. Сознательно или нет, но Костик неплохо расслабил меня нашей прогулкой и общением. Мы вообще как-то легко и быстро приспособились друг к другу.

– Голодная? – донесся до меня голос шефа. – У меня тут есть ужин, могу разогреть.

– Нет, спасибо, – отозвалась я, рассматривая святая святых – жилище начальника. От первого визита у меня почти не осталось воспоминаний. Рассмотреть в своем волнении я успела только спинку кресла и компьютер, потому что на них пялилась больше всего, когда коньяк помог мне выйти из ступора.

– Зря. Моя Аннушка отлично готовит.

Колчановский появился в дверях с заурядным бананом в руке. Он откусил кусок, глубокомысленно пожевал, рассматривая меня, а затем мотнул головой:

– Идем, напишем тебе твой договор и займемся делом. Мне нужна реальная история о начале и развитии отношений. Так что пока я буду выполнять твой каприз, недоверчивая моя, ты поработаешь головой и изложишь мне новую версию нашей любви. Задача ясна?

– Предельно, – кивнула я и последовала за шефом.

Вскоре, выслушав мои пожелания, он приступил к работе, велев мне не отвлекаться. Не отвлекаться было сложно, мой взгляд то и дело норовил остановиться на мониторе и посмотреть, что там клацает КГ. Доверия я к нему не испытывала.

– Думай, Вера, думай, – постучал шеф мне по лбу указательным пальцем.

После усадил на свое кресло, но только я вцепилась пытливым взглядом в содержимое монитора, как меня укатили к окну и оставили там «вдохновляться природой и вечерним городом». Сам Костик вернулся к компьютеру, пододвинул себе мой прежний стул и вернулся к работе, а я устремила взгляд в окно. Вид совершенно не вдохновлял ни природой, которой толком не было, ни вечерним городом, наполненным выхлопными газами, шумом и суетой.

Но кресло мне понравилось. Удобное. Потому, покрутившись на нем для развлечения, я развернулась к шефу и потребовала внести еще один пункт:

– Хочу такое же кресло в свой кабинет. Запиши, пожалуйста.

– Аппетиты-то растут, – усмехнулся он, не глядя на меня.

– Хочу такое кресло, – повторила я и снова отвернулась к окну.

От нечего делать я и вправду начала выполнять распоряжение начальника, то есть думать. Наша история постепенно складывалась в моей голове ровными строчками, такими же, какие бежали по нашему договору. И пока я не вчитаюсь в эти строчки, Костик даже под пытками не вытащит из меня новой версии. Пусть помучается, как я сейчас, разделенная с вожделенным «брачным контрактом» вынужденным расстоянием. От этой мысли я умиротворенно вздохнула и почувствовала прилив благодушия.

Спустя полчаса правок и уточнений, договор попал в мои руки. Костик уселся на подоконник и воззрился на меня, но теперь его игнорировала я. У меня было более важное занятие, чем играть с шефом в гляделки и удовлетворять его тягу к знаниям.

– Ну? – напомнил он о себе.

– Что? – спросила я, не отрывая взгляда от своего экземпляра.

– Что надумала?

Я подняла на него рассеянный взгляд и снова вернулась к договору. Костик, совершенно несогласный с таким пренебрежением к его персоне, слегка попинал ногой кресло, и я отъехала от окна, так и не посмотрев на него.

– Вера!

– Тс-с, – я приложила палец к губам, – вы мне мешаете, Константин Георгиевич.

– Это моя квартира, мое кресло и мой бухгалтер, – напомнил шеф о своем приоритете.

– Да-да, разумеется, – покивала я и развернулась к нему. – Меня не устраивает формулировка в пятом пункте. Что это за размытые фразы? «Наниматель гарантирует Исполнителю рабочее место с сохранением оклада», – прочитала я и посмотрела на Колчановского.

– То, что ты и хотела. Я даю гарантию, что ты останешься моим работником, – он пожал плечами, и я отрицательно покачала головой:

– Нет, так не пойдет. Ты можешь засунуть меня в филиал или же перевести на другую должность с сохранением оклада. То есть в перспективе я могу получить место уборщицы в твоей компании с окладом бухгалтера. Меня это не устроит, но возразить у меня причин не будет, потому что ты выполнишь этот пункт, и тогда мне придется уволиться. А последняя запись в моей трудовой будет гласить, что я переведена из бухгалтеров в технический персонал, так? И куда я устроюсь с таким понижением? Нет, Константин Георгиевич, это всё никуда не годится. Возьмем первый пункт…

– Что тебя не устраивает в первом пункте? – спросил КГ, сверля меня пристальным взглядом.

– А то, что вы наделяете себя исключительными правами, как на оценку действий Исполнителя, так