Настасья даже мысленно усмехнулась, потому что именно сумасбродство и желание поступать по-своему привело ее сюда – за этот круглый, накрытый белой скатертью стол на веранде, которую они все прозвали учебкой.

Старая, пахнущая мышами и свежей краской веранда примыкала к такому же старому бараку бывшего пионерского лагеря, который зачем-то реанимировали рядом с крутой турбазой, строящейся по соседству.

Если бы не ее несносный характер, то она могла через месяц, когда открывается зона отдыха для богатых, отдыхать там с папой и мамой, потягивать холодный мохито, заботливо принесённый официантом к настоящему бассейну, а не к тому позорищу, что поставили им организаторы соревнований между бараками.

Да, именно бараки – по-другому их Настя называть не могла. Деревянные строения хоть и были построены из кругляка и недавно перенесли небольшой косметический ремонт, но вид имели удручающий и нищебродский.

Мама так хохотала, когда узнала, куда направляется ее дочь, что прерывалась только на короткие рассказы о ее пребывании в этом заведении тридцать пять лет назад.

Как же хочется сейчас позвонить маме и попросить забрать домой. Сесть в ее уютный автомобиль, где пахнет роскошью, и всю дорогу слушать, как громко она смеётся над язвительными комментариями Настасьи о проведённом времени. Никто так не смеётся над ее шутками, как мама, легко, по-настоящему, словно бы ее и правда смешит каждое слово. От этих мыслей стало хорошо и спокойно на душе, словно Настя точно узнала, что в этом мире есть остров спасения и этот остров – ее семья, надо лишь набрать родные цифры на телефоне.