– Я не… это… – забормотала запутавшаяся Ника, – Инзор, я не…
– И все же? – продолжил докапываться альсор, вцепившись в идею, как пес в хрящевую кость. Он подался вперед, положил руки на плечи девушке и наклонил голову, поймав ее взгляд своим, утягивая в золотую глубину, заставлял нырнуть в глубокий-глубокий омут, опасный и манящий неизведанными тайнами.
Волнение разом оставило Искру, сменяясь интересом исследователя. Он чувствовал себя так, будто и сам заодно с братьями шагнул из настоящего, рационального и привычного мира, существующего по нерушимым законам, на страницы авантюрного романа. А творила его здесь и сейчас эта забавная девчушка. Альсор не видел в ней врага, как ни пытался, да в общем-то даже и не пытался.
Он догадался, кто такая Вероника Соколова. Некогда Инзор читал в одном старинном фолианте из личной библиотеки Хранителя Историй Альрахана о Видящих Сквозь Миры. Этот странный и редкий дар мог быть и благословением, и проклятием. Его обладатели в сознании своем зрили людей и события, те, что случались в некоем далеком мире, видели так же просто, как смотрели в окно. Не понимали, что видят, считали свои видения следствием разыгравшейся фантазии, происками темных демонов или подарком светлых сил. В редчайших случаях, когда Видящий встречал кого-то из своих видений во плоти, он мог даже сойти с ума от потрясения. Ника, вероятно, отличалась чрезвычайно устойчивой психикой, коли восприняла явление выдумки как норму.
Между Эльсором и девушкой в момент встречи возникла мощнейшая симпатическая связь, основанная на сильнейшем вовлечении писательницы в восприятие мира Альрахана. Вероятно, это почувствовал и сам брат, потому пытался позвать Видящую в момент начавшихся преобразований. Ибо только она могла объяснить, что и почему происходит с альсором.
– Я бы написала, что он обретает силу демона-отца, дарованную ему по праву крови, спавшую по воле матери и пробудившуюся, когда альсор вышел из-под власти ее магического дара, войдя в сферу иного мира вместе с родичами, – как в трансе промолвила девушка и, очнувшись, замотала головой, сама приходя в недоумение от сказанного.
– И как долго он будет ее обретать, оставаясь в форме свернутого коврика? – с полуулыбкой вопросил Искра – теперь ситуация его скорее забавляла и интриговала, нежели тревожила.
– Не зна… – начала было говорить Ника и тут же поправилась – раз уж фантазировать, то фантазировать, веселый кураж ударил в голову писательнице: – Очень скоро, только его надо в тепло, чтобы быстрее кокон раскрылся.
Девушка завертела головой, подпрыгнула и метнулась к пространству между окном и шкафом. Что-то загремело, Ника чихнула и вылезла из ниши, выволакивая за собой серый агрегат на колесиках. – Вот! Обогреватель!
Длинный шнур деятельная девица сунула в розетку и подкатила батарею почти вплотную к Пеплу, спеленатому серым нечто. Щелкнула тумблером, переводя прибор в двойной режим «вентилятор-обогреватель». Что-то внутри агрегата загудело, и струя горячего воздуха устремилась точно на бок серого свертка.
– Ты ей веришь? – одними губами спросил Лед, пытавшийся определить суть игры, затеянной братом, и начиная сомневаться, а идет ли игра или Искра и впрямь действует открыто.
Инзор ответил, прикрыв веки, что означало не просто «да», а такое доверие, какое Искра раньше выказывал разве что братьям и всего паре-тройке доверенных лиц. И Глеану успокоился.
Глава 6
Ужин и другие потрясения
Пока братья обменивались посланиями, под гул заработавшего прибора жалобно заурчал животик Вероники, напоминая беспечной хозяйке о ее обязанностях по поддержанию телесного здоровья.
– Есть пора, – виновато оправдалась бедняжка, особого голода не испытывающая, но не желающая и проблем с гастритом.
– У тебя все равно на кухне ничего съестного нет, – язвительно порадовал девушку Лед и тут же едва заметно покраснел, потому что его живот, соглашаясь с хозяином, выдал отнюдь не музыкальную трель.
– Так у нас пиццерия в соседнем доме, у меня карточка постоянного клиента со скидкой, я еду там большей частью беру. Неплохо! Себе-то что ни приготовишь, все равно на вкус не лучше картона, – пожала плечами Ника.
– Бездарь в кулинарии? – беззлобно поддразнил писательницу Инзор, бывший в курсе обыкновения местных жителей среднего достатка готовить пищу самостоятельно, вне зависимости от талантов в этой области.
– Нет, другим нравится, говорят, вкусно, но сама для себя не готовлю, в горло не лезет, – чуть виновато призналась девушка и предложила: – Давайте закажем ужин на всех, все равно ждать, чтобы ваш брат поправился.
– Я не люблю пиццу, – закапризничал гурман Глеану, презрительно выпятив нижнюю губу.
– Не любишь, не ешь, – улыбнулась Ника этому демаршу альсора, как проказе дорогого чада.
А мужчине почему-то стало неловко за свою выходку. Девушка слазила в ящик шкафа, достала подшивку меню «Чио-Рио-пиццы» и пояснила, передавая листочки с картинками и описаниями блюд альраханцам:
– Выбирайте, что хотите: у них первое, второе, салаты и сладкое, даже суши с роллами – все есть. Доставят минут через пятнадцать. И заказы еще ни разу не перепутали.
Братья зашуршали листочками меню, выбирая блюда по вкусу, Глеану делал упор на десерты, а Искра на блюда с курятиной. Когда Инзор перечислил девушке все, что следовало включить в заказ, та только прошептала себе под нос: «Ты же лопнешь, деточка», – и потянулась за трубкой телефона. Номер пиццерии был давно уже вбит на однокнопочный вызов с автодозвоном.
Ника назвала свой клиентский номер и сделала заказ. На том конце линии на несколько секунд зависли и задали вопрос. Ника прикрыла ладошкой трубку и с усмешкой уточнила:
– У нас спрашивают, какой презент присовокупить к заказу: пять литров колы или фирменную пиццу «Пять сыров».
– Пиццу! – моментально выпалил Глеану.
Ника завершила диктовку заказа и только после этого с лукавой усмешкой напомнила:
– Ты же говорил, что ее не любишь!
– Разумеется, я не люблю еду, я ее ем. Любви достойны лишь женщины, – элегантно выкрутился Глеану, переменивший мнение о пицце из «Рио» после созерцания вызывающих бурное слюноотделение фотографий и изучения состава блюд. Заказать ее не позволила гордость, но упустить второй шанс полакомиться вожделенным блюдом Лед не смог.
«Нелюбимую» пиццу и прочую заказанную еду принесли, как и обещала Ника, через пятнадцать минут. За все платил Инзор. С учетом того, какую мизерную долю общего заказа составляли роллы и салат хозяйки квартиры, девушка сочла это вполне справедливым. В конце концов, она предоставила помещение для трапезы и заварила чай с мятой, который выпросил капризуля Глеану. Он отирался сначала у коробок с заваркой, а потом и у чайника, как кошак у валерианы. Когда девушка едва не облилась кипятком, то не выдержала и выпустила мстительную шпильку:
– Ученые говорят, мята снижает потенцию.
Золотоволосый красавец отшатнулся от чайника, глянул на него, как минер на бомбу, у которой перерезал не тот проводок, и, подозрительно прищурившись, потребовал ответа:
– Это неудачная шутка?
– Так, вспомнилось к слову из области общих научно-популярных знаний, – невинно обронила Ника.
– А у нас шиамена ценится как сильный стимулятор, – удивился Инзор. При этом Искра стремился не столько успокоить брата – настоящего фаната шиамены, сколько всерьез интересовался разницей в воздействии на организмы созданий двух разных миров.
– О как! – удивилась девушка, позабыв про свое намерение немножко потретировать Глеану. – Значит, шиамена и мята одно и то же?
– Ты не знала? – в свою очередь удивился успокоенный касательно своего мужского здоровья альсор.
– Не-а, я, когда писала, выдумала красивое название, правда, мне казалось, что у травки будет схожий с мятой вкус, – призналась Ника, накрывая стол клетчатой скатертью и расставляя тарелки.
– А где вино? – выгнул бровь синеглазый аристократ. Слюну от запахов из коробок с едой он сглотнул, но садиться не спешил, взирая на девушку с легким возмущением.
– Вино в баре, – отрезала Ника. – А есть значительный повод выставить его на стол?
– Но… – растерялся Лед перед столь вопиющим непониманием комплектности трапезы.
– Ты алкоголик? Ни одного приема пищи без спиртного? – с сочувственной ехидцей, самым соболезнующим тоном уточнила девушка, прекрасно сведущая в обычаях альраханцев употреблять легкие спиртные напитки за трапезой, но как-то упустившая эту деталь, когда накрывала на стол. Открыто признавать оплошность было поздновато, потому, пока Глеану хватал ртом воздух от возмущения несправедливым обвинением, Ника мило посоветовала:
– Не переживай, сейчас это лечат и в гораздо более тяжелой стадии! Кодируют, лекарства колют или психотерапевтом-наркологом воздействуют.
– Можно я ее убью? – подчеркнуто вежливо спросил рассердившийся Лед у брата.
– Нельзя, Пепел огорчится, да и мне хотелось бы, чтобы Ника жила, – расстроил родственника Искра, с трудом сдерживая рвущийся наружу смешок. Уж больно потешно выглядел оскорбленный брат, которого раз за разом щелкала по самолюбивому носу молоденькая девчонка, вместо того чтобы растекаться лужицей под неземным светом синих очей.
– Я тоже огорчусь, у меня большие планы на ближайшие лет сто, – вставила девушка и вопреки спичу о вреде алкоголизма достала из бара красное полусладкое в пластиковой пол-литровой бутылке. И присовокупила хрустальные бокалы из серванта.
– А после ста? – заинтересовался деталями планирования Лед.
– Дальнейшие планы до согласования с вышестоящими структурами строить бесполезно, – хихикнула Ника, ничуть не печалясь из-за отдаленной, пусть