Я здесь не первую неделю, и даже не первый месяц дела принимаю. И сам желанием не горел сидеть в офисе, одеваться в душный костюм и целыми днями думать о том, как не потерять клиентов, решать вопросы с партнерами, товар которых задержали на таможне, и воевать с налоговиками.

Но отец уже стар. Мать начала доставать меня, что он спивается на старости лет, даже детектива наняла. И выяснила, что его лентяйка-секретарша наливает папе не только кофе, но и кое-что покрепче. А все ради того, чтобы ерундой заниматься, пока старик на диване дремлет.

– Неужели тебе Надя не понравилась? – хитро прищурился папа.

Вспомнил золотисто-карие глаза, темные локоны и мягкую улыбку отцовской секретарши, и признался самому себе – не знай я «милых» подробностей про эту девушку, может, и повелся бы на нее. Пару недель или месяц с удовольствием бы провел с ней.

Но я в курсе, что она жуткая лентяйка, которая про деловую этику даже не слышала. И вдобавок ради того, чтобы бездельничать вместо того чтобы работать, моего отца спаивала.

– Нет, не понравилась, – отрезал я.

– Какого дурака и сноба я вырастил, – отец наморщил лоб, и выдал: – Вот тебе мое условие, при котором я перепишу на тебя компанию: секретаршу мою ты не уволишь! Более того, ты на ней женишься! Да, Никита, вот так! Даю тебе год, пока мы с матерью в круизе будем. За этот год я должен получить приглашение на вашу свадьбу, а как женишься на ней, то так и быть, увольняй. Пусть дома сидит.

– Что? – не поверил я своим ушам. – Отец, это бред какой-то! Или ты шутишь? В каком месте смеяться?

– Надя – девушка хорошая, – строго сказал папа. —Ты слишком рано командовать начал, я пока на тебя компанию не переписал, напоминаю еще раз. И условие я озвучил. Иначе через год я вернусь, вычеркну тебя из завещания, сяду в это кресло и буду руководить. И в истериках матери виноват будешь только ты, сынок, – отец встал с кресла, обошел стол, и похлопал меня по плечу, довольный сотворенной пакостью.

– Ни за что! – рыкнул я.

– Твое право. Но один год у тебя есть время подумать. А пока иди к Наде, и скажи, что насчет ее увольнения ты пошутил. Иначе я на пенсию не выйду точно, и твоя мать поедет в круиз одна.

Ненавижу шантаж!

Я уже хотел послать отца с его самодурством и старческими бреднями куда подальше, но представил, как мама будет проедать плешь и мне, и папе, и всем родственникам. Скандалить она умеет красиво – со слезами и битьем посуды, с заламыванием рук и обмороками.

Бррр, ну уж нет.

– Ладно, пусть эта бездельница остается. Твоя взяла!

Я встал, и направился к двери, чтобы поговорить с любимицей отца, который окончательно сбрендил.

Время и повод уволить негодяйку я найду.

И уж точно не женюсь на этой особе!

НАДЯ

Нет, ну что за подлец, а?

Я застыла с елочным шариком в ладони, так и не повесив его на белую красавицу-елочку.

Я – лентяйка?

Я постоянно в отпуске и на больничном?

Я спаиваю Бориса Ефимовича, который… да он мне как отец! Знаю, конечно, что он коньячок держит в столе, и добавляет его в мой кофе, и ругала его за это, но как мне запретить это?!

– Ну и прекрасно! – возмутилась я, и начала складывать свои вещи в пакеты. – Уволили, так я уйду!

Барахла набиралось много. Сувениры, чашки, блокноты, игрушки для Лизаветы, которые она забывала у меня на работе. И все это я складывала в пакеты, в которые еще утром упаковывала сладости, чтобы всех угостить.

И обидно-то как, хоть плачь! Этот свин неблагодарный, который сын Бориса Ефимовича, ни разу в компании не появлялся, даже не думал отцу помочь, поинтересоваться, как он и что. Наслышана я про их отношения, и как этот самый Никита в юности родителям нервы трепал.

А тут пришел, как кое-кто с горы, и меня выгнал!

Обида схлынула быстро, и я рассердилась. А затем посмотрела на свои почти до конца собранные вещи по-новому.

– Хм, а с чего это я должна уходить? – пробормотала я, и тут дверь кабинета открылась.

Кто бы это ни был – Никита Борисович, или Борис Ефимович, свое слово я скажу любому из них!

Но это оказался Никита Борисович собственной не самой чудесной персоной.

– Надя, ты… – заговорил он, состроив недовольное выражение лица, и я вспыхнула.

Сейчас скажет какую-нибудь гадость в стиле: «Ты еще здесь? Сейчас охрану позову, и вышвырнут тебя, как преступницу!»

Потому я перебила:

– Да, я еще здесь! – вскинула я подбородок. – Уволить меня вы не сможете, так и знайте! Трудовую дисциплину я не нарушала, работала добросовестно. Отпуск, которым вы меня попрекнули, положен каждому человеку, а больничный… я сломала ногу и руку, лист нетрудоспособности в бухгалтерии лежит, сходите и проверьте! – набрала в грудь воздуха, подстегивая себя, и продолжила: – А еще я мать-одиночка, вот так-то! И незаконно меня увольнять, я в суд подам, так и знайте!

– Все сказала?

Никита хмыкнул, недовольство исчезло с его лица, и на смену ему пришло любопытство, и нечто похожее на умиление. Так смотрят на маленьких детей, которые наслушались взрослых разговорах, и пытаются вещать что-то умное, ни черта при этом не понимая.

– Да! – воскликнула я воинственно.

– Уволить я тебя не могу, а вот вынудить написать заявление…

– Тоже не можете, – я прямо ответила взглядом на взгляд, хотя в душе немного трусила. – Не на ту напали.

– Да я уж вижу, – усмехнулся он. – Отца моего зачем спаивала? Думаешь, я не разузнал о тебе ничего? Батя похрапывал на диванчике, а ты сидела и любовные романы читала вместо того, чтобы работу работать. Врать не стыдно, Наденька?

– А сплетни собирать не стыдно? И не спаивала я Бориса Ефимовича, – воскликнула я, и тихо добавила: – Он сам с этим прекрасно справлялся.

– А как насчет безделья? – Никита открыто улыбнулся, подначивая меня. – Только пришла, три месяца не было, и в игрушки играешь. Работать кто будет? Планировала мишуру развесить, а потом сесть почитывать любовные романчики?

Я покраснела, до того этот мужчина меня рассердил. Талант у человека: знакомы десять минут, и он довел меня так, как даже родительский чат в ватсапе не доводил. А там такой трэш творится, уму непостижимо!

– Вам Вера наболтала про то, что я бездельничаю?

С Верочкой мы со школы знакомы, и она меня недолюбливает. Даже так, она меня терпеть не может, хотя ничего плохого я ей не сделала. Наоборот, мужа своего бывшего к ней отправила жить, застав их на прошлом корпоративе в пикантный момент.

Может, поэтому она меня еще больше возненавидела? Сережа – тот еще подарочек!

– Информаторов я не сдаю, – Никита облокотился бедрами о стол, и потянулся к моим конфетам.

Я не