– Тая, – мама подсела ближе и взяла меня за руку, – мы с папой хотим кое-что спросить у тебя. Кое-что очень личное. Ты сможешь сказать правду? Даже если она будет ужасной и ты все эти годы переживала этот ужас одна?

– О чем ты, мам? – я взглянула на папу, но он лишь пожал плечами. Когда мама начинала взрослые-серьезные разговоры, он предпочитал отмалчиваться до крайней точки.

– Помнишь, как потерялась в лесу?

– Мам, не начинай… – я хотела встать и уйти, но она крепко сжала мою руку. Сжала до боли, заставив меня подчиниться.

– Нет, Тая. Пора уже положить этому конец, – голос мамы звучал сухо и холодно. Впервые я видела ее такой сосредоточенной и раздраженной. Обычно она опекала меня, как птичка своих птенцов: всегда окружала заботой, кормила, защищала от любых неприятностей и даже папе не давала кричать на меня. А тогда ее будто подменили.

– Ладно… – пробормотала я, – спрашивайте.

– Когда ты потерялась в лесу, ты была одна?

– Да.

– Там точно никого не было? Никаких…мужчин?

– Что? Да какие мужчины, мама? Это же был глухой лес рядом с болотом, – она снова сжала мою руку до хруста костей. Я поморщилась. – Мне больно.

– Тая. Для меня это очень важно, – сказала мама. – Там мог быть какой-то…грибник, – она поморщилась, но не отвела взгляда, – может, он что-то делал с тобой? Что-то непристойное?

– Папа, скажи ей прекратить, – я искала поддержки, но он покачал головой.

– Я бы тоже хотел знать, если кто-то тебя…домогался, – сказал он сдержанно.

– Да