Я невольно залюбовалась картиной и ощутила волну благодарности – вот почему меня не беспокоили! И сразу на плечи лорда Натана свалилась моя «благодарность» в виде огромного пушистого боа из какого-то фантастического лилового меха. Слуги зашушукались, а с другой стороны двора донесся громкий смех – оказывается, там собрались претенденты.
– Эй, Дормиш, леди Фарина тебя отметила! – ехидно сказал Дортего.
– Почти орденом наградила! – с тонкой улыбочкой прибавил Бунаш.
– Цените внимание юной леди, – холодно посоветовал Кальрон.
Только Соулсберри промолчал, но окинул лорда Натана и меня выразительным взглядом. Словно взвесил, измерил и сделал выводы.
Я, краснея от неловкости, подошла к лорду Дормишу, присела в книксене и вежливо поблагодарила за возможность побыть одной, а потом извинилась за боа.
– Не переживайте, леди Фарина, – ответил лорд Натан. Он уже выпрямился и спрятал нож, а яблоком угостил лошадь: – иногда всем нам нужно побыть в одиночестве.
Общие вежливые слова почему-то успокоили. Я радостно улыбнулась в ответ и собралась бежать к себе, но лорд Дормиш поймал меня за локоть:
– Если позволите, я провожу Вас.
Отказываться на глазах остальных претендентов было неразумно, так что я молча двинулась вперед неспешным шагом. Мы вдвоем прошли мимо слуг и лордов, а потом я свернула к маленькому цветнику, который пестовала местная кухарка. Здесь, среди леса, росли только те цветы, которые хорошо выдерживали скудную почву и густую тень. На узких клумбочках, обложенных камнем, голубели незабудки, поблескивали красными ягодками ландыши, прятались во влажной траве фиалки, темнели шапочками колокольчики. Засмотревшись на них, я протянула руку, желая потрогать нежный лепесток, и вся трава немедля покрылась шелковыми цветами! Пальцы я отдернула, словно обожглась, и по-детски спрятала ладонь за спину.
– Леди Фарина, – лорд Дормиш рассматривал цветочное безобразие совершенно спокойно и это меня тоже успокоило, – а убрать эти цветы Вы можете?
– Магией? Нет, – я закусила губу.
– Значит, соберем руками, – сказал он, – будет жалко, если такая красота выгорит на солнце.
В четыре руки мы собрали шелковый букет и принесли его в гостиную. Мои подруги и сестры радостно разобрали цветы, чтобы украсить ими платья и прически, а вот мужчины смотрели странно. Некоторые – как на девичью глупость, другие – насмешливо, мол, на что тратятся такой талант и силы! А кто-то и с презрением – как же, девушке, почти ребенку, достался дар, которым она не умеет управлять! Последнюю ветку лорд Натан вручил мне:
– Прикрепите к поясу, леди Фарина, эти колокольчики очень идут Вам.
– Вы не осуждаете меня за напрасную трату сил? – спросила я, крутя в пальцах зеленый стебелек.
– Цветы красивы, долговечны и дарят радость Вашим родственницам, – пожал плечами мужчина, – я не считаю их напрасной тратой сил и времени, леди Фарина. К тому же, я знаю, как трудно подчинить магию.
Знает? Ах да, он же бастард… И, значит, сила рода у него есть, а вот родовых амулетов, помогающих ее освоить в раннем возрасте скорее всего не было. Я не знала, кем была его мать, и где он рос. Из бумаг, предоставленных для выбора Хранителя, следовало, что его отец, один из лордов Малого круга, приближенных к государю, представил мальчика ко двору, когда ему было десять лет. Потом сразу отправил в закрытую школу, следом – в Академию, но до десяти лет, имея в родне огненного мага, надо было дожить. А потом выжить после выпуска в том змеином клубке, который представляла собой семья отца лорда Дормиша.
Задать вопросы я не успела – мажордом распахнул дверь столовой и пригласил всех на обед. За столом рядом со мной сидели лорды Дортего и Соулсберри. Один всячески пытался меня обаять, подкладывая вкусные кусочки, веселя шутками, показывая мелкие магические фокусы. Второй долго и сверлил меня взглядом, словно удивляясь тому, что после всех приключений я осмеливаюсь с аппетитом есть, улыбаться и отвечать на комплименты.
Если бы я не навестила Лану, не поплакала в ее шелковистую гриву, не потратила силы на ее чистку, я, возможно, сидела бы за столом, сжавшись в комок и пряча взор. А так, я поняла, что этот чудесный вечер, проведу в кругу близких и друзей и мне не хотелось его портить. Впрочем, у пристального внимания лорда Соулсберри оказался совсем другой подтекст. Когда все собрались выходить из-за стола, он вдруг поймал мою ладонь, коснулся пальцев легким поцелуем и сказал:
– Леди Фарина, поражен Вами в самое сердце, но должен сообщить, что выбываю из числа претендентов на должность Вашего Хранителя.
– Почему? – я спросила очень просто, но с любопытством.
Лорд Кармил мне ответил.
– В моем роду очень сильна ментальная магия. Сегодня я весь вечер пытался достучаться до Вас, но Вы не услышали. Значит, наши магии не примут друг друга на испытании, так зачем создавать дополнительные трудности?
– Отчего именно сегодня? – снова спросила я. Мы общались достаточно, чтобы он попробовал свои силы раньше.
– Сначала я не был уверен, что Вы – это Вы, а потом… сильное волнение, переживания иногда подстегивают магию к выбору. Подозреваю, что Вы свой уже сделали, и я его одобряю, – с этими словами мужчина вновь поцеловал мне кончики пальцев и отошел, чтобы весь остаток дня развлекать моих кузин, флиртовать с их тетушками и безобидно подкалывать остальных кандидатов.
Остаток дня прошел в различных салонных играх. «Фанты», «корзинка-сюрприз», чтение стихов, а после ужина матушка пригласила гостей в музыкальную комнату. Конечно, в охотничьем домике не держали драгоценных инструментов, лишь несколько гитар, мандолин и свирелей, но подыграть пению получалось вполне сносно. Мои подруги с удовольствием пели, бросая на кавалеров кокетливые взгляды, а я села в уголок и крепко задумалась. С Хранителем я определилась, но примут ли мое решение остальные претенденты? Хотелось поговорить с отцом, прижаться к плечу мамы, но пока они выполняли свой долг хозяев дома, мне стоило держаться в стороне.
Загрустив, я подумала, что мне хочется пирожных. Маленьких песочных корзинок со сливками и свежей клубникой… Крем закапал с потолка – сладкий, липкий… Он волной стекал с потемневших от времени балок, разлетаясь брызгами на платья и камзолы. Сначала гости замерли, не зная, как реагировать на белую субстанцию, заливающую прически, мебель и стены, но мама подхватила белую каплю со своего обнаженного