соседи. Им еще повезло, что мать не водила в дом пьяных мужиков и компании собутыльников. Она не становилась буйной, когда напивалась. Мать вообще, казалось, всегда была в одном и том же заторможенном состоянии. Создавалось впечатление, что она и не живет вовсе, а спит с открытыми глазами. На работе её держали за безотказность и мастерство. Часть зарплаты мать отдавала старшей дочери, часть оставляла себе. Свою часть она благополучно пропивала, остальной же заведовала Снежана, пуская на хозяйство, пропитание и редкие покупки вещей. Мила слышала, как соседи удивлялись тому, что эта отмороженная умудрилась дать дочерям такие вычурные имена. Казалось, что все они забыли, что не так давно их мать была красивой цветущей женщиной, женой не последнего человека на производстве. И эти имена им давала не мама, а отец. Сейчас это выглядело нелепо. У пьяницы дочерей зовут как заморских принцесс. Это только привлекало к ним лишнее внимание. «Нищая принцесса», — дразнили Милу недоброжелатели в школе. Но она то ладно, она умела за себя постоять. Да и в классе не было таких уж откровенных злыдней. А вот Снежке, как Милена называла сестру, с этим повезло гораздо меньше. Её оторванность от реальности и слишком нежное сердце давало обидчикам возможность издеваться над ней совершенно безнаказанно. Снежана совсем не умела давать отпор, она просто замыкалась в себе. Не раз Милена заставала её в слезах после очередных нападок одноклассниц. Заступиться за любимую сестрёнку она никак не могла в силу возраста. Снежане и её одноклассницам было уже по семнадцать лет, а Миле всего лишь тринадцать.

Отец погиб четыре года назад. А до этого они были вполне себе счастливой семьёй. Папа их очень любил и баловал, особенно Снежану. Та тоже обожала отца. «Моя принцесса», — ласково называл девочку отец. «А я? А я?!» — прыгала Мила в ожидании своего ласкового прозвища от папы. «А ты — моя атаманка», — смеялся он. «Нет! Я тоже хочу быть принцессой!» — не соглашалась Мила. «Ну, хорошо, хорошо. Ты будешь принцессой страны сорванцов», — успокаивал её отец. Милена тогда не слишком понимала, кто такие сорванцы, но что она тоже принцесса её устраивало. Мама смотрела на них счастливыми глазами и смеялась. Всё закончилось, когда на заводе случилась авария. Отец был начальником смены и погиб в огне пожарища. Мать не смогла это достойно пережить, поддержать детей, стать им защитой и опорой вместо него. Видимо, она принадлежала к тому типу женщин, которые, прежде всего, являются женой любимого мужчины, а потом уж матерью его детей. Без него они теряют смысл материнства, дети больше не связывают её с любимым, а значит и не имеют особого значения. Между тем Снежана тоже переживала смерть отца очень тяжело. Между ним и старшей дочерью всегда существовала невидимая связь, они понимали друг друга даже без слов. Папа всегда защищал Снежану от несовершенств этого мира, превращал все её беды в мелкие недоразумения. А как же иначе, ведь у девочки было слабое сердце, ей нельзя было сильно волноваться. Снежана никогда особо не стремилась к общению со сверстниками. Папа водил её в художественную школу, и общения там и в школе ей вполне хватало. И отец очень гордился достижениями дочери, её всегда хвалили преподаватели, называли талантливой. Со смертью отца она лишилась не только поддержки и родительской любви, но и единственного друга, который понимал её и разделял интересы. Для Милены это всё тоже было страшным ударом, но она никогда не жила только внутри себя или внутри семьи. У неё было множество подруг и друзей, да и в силу возраста ей было легче отвлечься от постигшего семью горя.

— Эй, Заславская! Ты чего такая довольная? — окликнули Милу, отрывая от невеселых мыслей, — Никак мамашка штиблеты новые тебе купила. А то эти у тебя уже такие позорные, каши просят.

— Тебе то какое дело? — огрызнулась Мила, — За собой лучше смотри. А можно узнать, Ефимова, как ты тут оказалась? Живешь то совсем на другой улице.

— Где хочу, там и гуляю.

— Гуляет она, как же! Всё за Федькой Лыковым бегаешь, небось? — ехидно спросила Мила, — Не клюёт? Вот ведь горе.

— Да пошла ты, Заславская! Дура нищая.

— Зря стараешься. Я хоть и дура нищая, а Феденька то вчера меня приглашал к себе в гости музыку послушать. Ему брат кассету новую подарил.

— Ах, ты… — Ефимова кинулась на Милу с кулаками.

Но не тут-то было. Мила выросла во дворе, и постоять за себя умела. Она прекрасно знала, когда стоит помолчать, а когда и зубы показать можно. Ефимова была как раз вторым случаем. И вскоре недоброжелательнице пришлось ретироваться, бросив пару новых оскорблений. Это инцидент Милу особо не расстроил. К подобным стычкам она давно привыкла. Во всяком случае, настроение это происшествие ей точно не испортило.

— Снежка, мы с тобой пятерку получили! — сообщила Мила с порога, — Спасибо тебе. Теперь четвёрка по литературе мне точно обеспечена.

— Очень хорошо, — улыбнулась сестра, — Вот у меня четверки по геометрии точно не получится.

Но, похоже, Снежана не была хоть сколько то подавлена этим обстоятельством. Она выглядела необычно оживлённой и даже улыбалась сама себе.

— Есть будешь? — спросила она Милу.

— Спрашиваешь ещё! Конечно же буду. Что у нас на обед?

— Овощной суп, правда, совсем без мяса.

— Ну и ладно. У тебя и без мяса вкусно получается.

Снежана благодарно улыбнулась, но мысли её, казалось, были где-то далеко.

— Мама приходила? — спросила Мила.

— А? — сестре пришлось таки обратить на неё внимание.

— Мама у нас там как?

— Надеюсь, что придёт нормальная вечером. А ты чего хотела то от неё?

— Мне ботинки новые надо. Мои уже совсем развалились. Как думаешь, даст она мне денег?

— Не знаю. Она уже давала в этом месяце. Если только свои ещё у неё остались.

— Вряд ли. Может, займёт у кого?

— Может быть.

Сестра явно тяготилась этим разговором, ей хотелось в мир своих грёз.

— А ты чего делаешь? — сменила тему Мила.

— Рисую, — ответила Снежана и почему-то смутилась.

Это было странно.

— Чего рисуешь?

— Ну… Так.

Мила была заинтригована такой реакцией. Она не стала больше расспрашивать сестру, но решила, что просто застанет её врасплох и всё увидит чуть позже. Чего же такое она там рисует? Даже скрывает это от младшей сестры.

Доев свой суп, Милена устремилась в комнату сестры. Та попыталась прикрыть рукой своё творение.

— Ну, покажи, — начала канючить Мила, — Не вредничай. Я же всё равно узнаю. И вообще не уйду, пока не увижу, что там.

Снежана обречённо вздохнула и