Нью-Дели

Немного успокоившись и прекратив реветь, Анюта приподнялась на огромной кровати, походившей на ложе какого-нибудь знатного махараджи, и, наконец-то, впервые внимательно огляделась по сторонам.

Да… королевские покои, иначе и не скажешь, подумала она, определенно шокированная роскошью убранства. Один ее номер выглядел, как целый индийский дворец. Впрочем, чего удивляться? Отель, в который привез ее пройдоха-таксист, стоил раз в двадцать дороже того, что она забронировала изначально… Нет, ну как же ловко и легко ее развели! Анюта с досадой поцокала языком, вспоминая все подробности своего позора.

Начитавшись туристических форумов и сайтов об Индии, она чувствовала себя вполне подкованной, полагая, что переход от теории к практике дастся ей без особого труда. "Ага, щаз!" — как говорила ее десятилетняя дочь Юлька.

А ведь начиналось все так хорошо, так радужно… Вернее — стоп. Началось все с грандиозной Анютиной истерики, не на шутку напугавшей ее мужа Сергея.

Примерно за месяц до поездки в Индию (о которой Анюта тогда даже не задумывалась) стало ясно, что дальше так продолжаться не может. Наступило полное эмоциональное и физическое выгорание. Ничего больше не радовало и не доставляло удовольствия Анюте. Даже общение на форуме с поклонницами Шакира и просмотр его фильмов не могли надолго вытянуть ее из пучины глубокой депрессии. Она машинально выполняла все свои домашние, материнские и супружеские обязанности, но больше не проявляла в этом ни капли заинтересованности. К чему ежедневно до блеска драить квартиру, если к вечеру повсюду будет неизменный адский срач, устроенный детьми?.. К чему наряжаться дома, если через пару часов весь наряд будет заляпан пятнами от молока, шоколада, каши, детских слюней или чего-нибудь похуже?.. К чему стараться готовить что-нибудь вкусненькое и оригинальное, если неспешно поесть — с чувством, с толком, с расстановкой — все равно не удастся?.. Только устроишься с тарелкой, как тут же начинается: мама то, мама се, мама дай откусить, мама и мне тоже дай попробовать… Даже кофе нельзя выпить спокойно, не прерываясь на то, чтобы ответить на сотню детских вопросов. Да что там кофе — в туалете посидеть невозможно, в этой "комнате для медитаций", ведь кто-нибудь из детей обязательно начнет ломиться в дверь и допрашивать с пристрастием: "Мама, ты тут? А что ты там делаешь? Писаешь или какаешь?"

В конце концов, забеспокоился даже муж, который прежде считал все ее "заскоки" банальной блажью засидевшейся дома и заскучавшей женщины, полагая, что Анюта просто с жиру бесится. Кстати, ее увлечение индийским кинематографом он тоже относил к блажи, к бабской придури, думая, что коль скоро у супруги есть время смотреть эти тупые фильмы с песнями-плясками, а затем читать обсуждение этих же тупых фильмов в интернете — не так уж она и загружена.

— Ну, хочешь… — неуверенно сказал он однажды за ужином, наблюдая, с каким безразличным лицом жена подает ему тарелки, приборы и хлеб, — наймем тебе помощницу по хозяйству? Пусть приходит два-три раза в неделю. Прибраться, там, или еду приготовить…

— Нет, — отказалась Анюта тусклым голосом, — мне не нужна помощница по хозяйству. Вот от няни бы я не отказалась… Такой няни, которая могла бы хоть на пару-тройку часов в день полностью изолировать детей от меня. Пусть ходит с ними гулять, что ли…

Сергей отложил вилку и укоризненно взглянул на супругу.

— Анютик. Мне крайне неприятно это слышать. Такое ощущение, что ты ненавидишь собственных детей… Так же нельзя!

Она подняла на него глаза, но сил не было даже на то, чтобы отстаивать свою точку зрения, доказывать и спорить. Ею овладели усталость и полное равнодушие ко всему происходящему.

— Мама! — донесся тем временем из комнаты пронзительный Юлькин крик. — Костя порвал мою тетрадку по математике! — и, после небольшой паузы:

— Мама!!! Алиса рисует моими фломастерами на стене!

Через пару мгновений в кухню притопала возмущенная Алиса и тут же наябедничала:

— Мама! Люля миня пабиля! Па зепе! — а раздавшийся в ту же минуту из комнаты громкий рев братишки как бы служил доказательством тому, что "па зепе" получил еще и Костик. Ну, вот и разобрались, пожав плечами, подумала Анюта. Юлька сама решила конфликтную ситуацию. Вмешиваться в детские ссоры не было ни малейшего желания. Однако муж, к сожалению, решил прочитать ей небольшую мораль на тему правильного воспитания.

— Анютик, — он снова отложил прибор и уставился на жену с благочестивым осуждением. — Ну ты же понимаешь, что позволять старшей дочери бить младших детей — это непедагогично. Надо советовать Юле решать эти вопросы… более дипломатично.

— Вот ты и советуй, — огрызнулась Анюта, даже не обернувшись к мужу от мойки, где она яростно скоблила пригоревшее дно кастрюли под струей воды. — Доешь свой ужин — и вперед, иди общайся с отпрысками, учи их уму-разуму. А мне, спасибо, к вечеру уже ничего не хочется. Мне еще уроки у Юльки проверять, как посуду домою, а потом купать двойняшек и всех спать укладывать…

— Я вижу, ты и правда устала, — мягко сказал Сергей, чувствуя себя сейчас не капитаном очевидность, а добрым волшебником, который прилетел в голубом вертолете и собирается осчастливить замудоханную мамашку. — У меня появилась грандиозная идея. Давай-ка я возьму на работе отпуск, и мы всей семьей полетим куда-нибудь… ну, хотя бы в Таиланд! Море, солнце, фрукты… И сами отдохнем, и детям радость.

— Всей семьей, — внятно повторила Анюта.

— Ну да, — радостно подтвердил он. — А как же иначе? Юльку отпросим из школы на недельку, ничего страшного.

— Детям радость, — словно все еще осмысливая и обдумывая его предложение, снова повторила слова мужа Анюта. Что-то в ее голосе заставило Сергея напрячься.

— Что-то не так, милая?

И тут Анюта захохотала. Она смеялась взахлеб, истерично, отшвырнув