— Есть ли у вас какие-либо противопоказания к массажу?
— Нет!
— Вы обращались к врачу? Был ли вам поставлен какой-либо диагноз?
— Радикулопатия.
Аня кивнула. Что-то такое она и предполагала. Так, ладно! Хорошо… Противопоказаний вроде бы и правда не было.
— Вы применяете какие-либо противовоспалительные средства? — спросила, впервые касаясь его смуглой кожи. Как под гипнозом очерчивая рисунок татуировки пальцами.
— Нет, — процедил сквозь зубы Влад. — Так вы, наконец, начнете, или лапать вам меня интересней?
Аня отшатнулась. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Это «бум-бум-бум» отдавало в ушах гулким раскатистым эхом. Черт! Он ее подловил.
— Перед любым сеансом массажа мышцы пациента необходимо разогреть, — так твердо, насколько это было вообще возможно, заметила девушка и вернулась к привычным поглаживаниям.
Влад хмыкнул. Но этот звук практически сразу же перерос в стон.
— Больно?
— Нет, мать его! Приятно!
— Массаж не принесет быстрого облегчения. Я, конечно, попробую снять мышечный спазм, но вам однозначно следовало бы проколоться.
— Кажется, кому-то мало моей спины… — фыркнул пациент, а у Ани от такой наглости отвалилась челюсть.
— Кажется, кто-то о себе очень высокого мнения, — не смогла удержаться — съязвила в ответ и едва не застонала в голос. Если Санин пожалуется на ее работу — её просто выгонят. И кому от этого станет легче? Уж точно, не ей. И не Ваське — ради которой она все это и терпит.
Аня закусила губу и перешла к растиранию. Мышцы Влада перекатывались под её сильными пальцами, и от этого движения татуировки, покрывающие его тело, словно оживали. Она взволнованно следила за их перемещением и отсчитывала в уме количество выполненных подходов. Ей оставалось потерпеть совсем немного. Или… нет? Судя по всему, в их электронной базе не нашлось карты Санина. И это могло означать, что он не был их пациентом. Если бы не одно «но». Наличием карты тут вообще мало кто мог похвастаться. Сомов этим почему-то не заморачивался.
Разогрев пациента, Аня перешла к массажу более глубоких слоев мышц.
— Ум-м-м… — простонал Влад.
Этот звук прокатился по телу и с силой ударил ей под колени. Аня покачнулась. Ухватилась руками за край стола. И медленно-медленно выдохнула, в попытке справиться с этой странной реакцией. Как же она на себя злилась! На то, что вот так отреагировала. Как одна из придурочных фанаток Санина, которые слэмили на его концертах, в надежде дорваться до звездного тела. Как когда-то давно делала ее сестра…
Думай о Ваське! Просто сделай то, что должна, и дуй домой! — приказала себе девушка, возвращаясь к работе.
— Мы закончили. Если есть желание — могу уколоть, — пробормотала Аня, рискуя вновь дать Владу повод для шуточек. К черту! Она не могла не предложить ему помощь, видя, как тот мучается.
— Не надо. Мне уже лучше.
Влад сбросил простыню, которой Аня его укрыла, и сел на кушетке. Серебряная цепочка у него на шее качнулась.
— Вам бы еще полежать, — пробормотала Аня, оглядываясь через плечо. Почему-то к ней снова вернулся страх… Страх, что он узнает в ней ту девочку, которую знал когда-то давно.
— Не могу. У меня полно дел.
Так же осторожно Влад встал. Потянулся к лежащим на стульчике джинсам. Аня прикинула в уме, сколько ему сейчас лет. Немало, лет на пятнадцать больше, чем ей самой, но он находился в прекрасной форме. За прошедшее время изменилась разве что его фигура. Нельзя сказать, что Влад потолстел. Просто… эм… приобрел законченные очертания. Он был по-настоящему красив. Идеален…
Дурость. Но она снова на нем залипла. Поймав её за подглядыванием, Влад вскинул бровь. Мазнул липким ощупывающим взглядом по ее телу:
— Хочешь предложить мне еще что-нибудь? Что-то, кроме укола? — на этот раз его пристальному вниманию подверглись стены массажного кабинета. Весь этот бархат, хрусталь и позолота… Представляя, что он мог подумать, Аня сглотнула:
— Нет. Я — массажист, и сделал все, что могла.
Она крутанулась на пятках и едва ли не побежала к двери. Как переодевалась, как мчала к подземке — не помнила. Как же все-таки хорошо, что он ее не узнал! Аня бы со стыда сгорела… Ведь теперь ясно, что Влад попал в их салон случайно. Да и какие он о нем сделал выводы — тоже понятно. Обхватив пылающие щеки ладонями, Аня выскочила из вагона и едва ли не бегом помчалась к отправляющейся маршрутке.
— Привет! Ты сегодня долго.
— Привет, Васька, срочный пациент образовался под конец. Ты ела?
— Угу. И тебе пельменей сварила. Остыли, правда. Но я тебя раньше ждала.
— Ты прелесть! — восхитилась Аня, чмокнув девочку в щеку.
— Угу, мам, ты тоже ничего.
Глава 2
— Ну, что? — вскинулся Влад, когда его ассистент вновь заглянул в гримерку.
— Ничего! Мы облазили всю сцену. Там тоже нет!
— Ищите лучше! Он не мог просто так исчезнуть.
— Ты уверен, что потерял его во время выступления? — нервничал Стас.
Влад растер лоб. Он, хоть убей, не мог вспомнить, когда видел свой медальон в последний раз. Дерьмо, а не день! Все хуже и хуже.
— Я не знаю, Стас! Просто постарайтесь его найти.
— Угу. Обязательно. Там еще эта… Журналистка ждет. Помнишь?
— Да твою ж мать! — выругался Влад. Он ведь и впрямь забыл! И уже собирался домой.
— Так, что, мне звать ее?
— Нет. Я сначала в душ.
— Оу, там такую прислали, что она и спинку бы тебе потерла, — заржал Стас и нарисовал в воздухе две крутые дуги. Влад поморщился. Когда-то он бы, может, и не отказался от такой возможности. Но с тех пор утекло много воды. К сорока он стал более разборчивым в связях.
— Зови минут через пятнадцать.
Они отработали концерт в новеньком зале на девять тысяч человек. Здесь была нормальная просторная гримерка, отдельная туалетная комната и всякие другие плюшки, предусмотренные его райдером. Не то, что в самом начале, когда они были вынуждены выступать везде, куда бы их ни позвали, чтобы просто не сдохнуть с голода.
Наверное, ему нужно было радоваться. В конце концов, не к каждому артисту выстраивается такая очередь из желающих попасть на его шоу. В такие моменты начинаешь как-то особенно ценить свою работу, да… Но Влад никак не мог перестать думать о том, что на второй песне случился сбой, а в середине программы на несколько секунд отключились левые мониторы. Люди в зале этого даже не заметили, продолжая орать выученные на память слова. Музыканты делали вид, что ничего не случилось, камеры писали