– Можно ваш телефончик?

– Боитесь, что я сбегу?

– От меня не сбежишь, Даная. Но со мной можно договориться.

Ее подбородок приподнимается еще чуть выше. В глазах мелькает холод. А она ведь тоже непростая – факт. Может, нам и впрямь не стоило встречаться по горячим следам? Вероятно, нужно было дать себе паузу, чтобы все хорошенько обдумать? Взвесить каждое слово, что теперь на вес золота? Ведь так легко все испортить. Но… Но! Отпустить ее прямо сейчас кажется мне неправильным.

– Ну, что ж… Вбивайте, – соглашается она, сопровождая слова царственным взмахом руки.

Обмениваемся номерами и выходим прочь из приемной под облегченный выдох Сергея Борисовича. Это он, конечно, зря. Я еще до конца не решил, что делать. И вовсе не факт, что я не натравлю на него адвокатов. Ну, не оставлять же это дело вот так?!

К Данае тут же подбегает ее… черт, я так и не выяснил, кем ей приходится эта Нюта. Навстречу мне идет Макс. Переводит взгляд с меня на удаляющуюся парочку и обратно.

– Да ладно. Только не говори, что сделал ребенка Данае Дадиной?

– Если ты помнишь, это сделали за меня. Черт… – кажется, только сейчас, когда отошел от нее на расстояние, до меня начинает доходить, куда я вляпался. Ведь далеко не факт, что нам удастся с ней договориться. И что тогда? Война?

– Да уж такое забудешь, – хмыкает Макс. – Что будешь делать?

– Для начала попробую поговорить. Гони в Щи, мы там встречаемся.

– Прямо сейчас?

– Угу.

– У тебя весь день расписан.

– Как будто я не знаю. – Усаживаюсь на заднее сиденье. Откидываю голову и, глядя в потолок, велю усевшемуся за руль Максу. – Подключай Степаныча. Мне нужно знать о ней все.

– Для этого тебе достаточно открыть интернет, – язвит охранник.

– Хватит косить под идиота! Мне нужно знать то, что не напишут в Википедии.

– Не думаю, что даже Степаныч нароет на нее какой-нибудь компромат.

– Почему? – и бровью не веду.

– Потому что она – святая. Ты все же, и правда, хоть с Википедии начни.

Демонстративно достаю из кармана телефон. Глаза Макса в зеркале заднего вида смеются. Весело ему, видите ли. Придурок! Гуглю заветные «Даная Дадина». А в голове звучит ее мелодичный голос:

– Если бы моему ребенку нужен был отец, я бы не стала прибегать к искусственному оплодотворению при помощи донора.

А почему, собственно, не нужен? Она что – мужененавистница? Или заядлая феминистка? Внимательно вчитываюсь в расплывающиеся перед глазами буквы статьи. Ну, ничего так, да. Впечатляет. Даная Дадина, оказывается, не просто артистка театра и кино, а целая народная! Лауреат нескольких государственных премий и Серебряного медведя Берлинале за лучшую женскую роль. А еще она – соучредитель благотворительного фонда… Нет, не так. ФОНДА. Одного из самых крупных в стране. Помнится, я несколько раз переводил туда достаточно серьезные суммы.

Ну, и что мне с этим всем делать? С какого бока подступиться? На что давить? Уж точно не играть мускулами.

Макс водит так, что к ресторану мы подъезжаем за несколько минут до самой Данаи.

– Ты отвлекаешь ее цепного пса, – командую телохранителю.

– Эту дьяволицу?! И не жалко тебе меня? К тому же я сам жуть как хочу послушать, о чем вы будете перетирать.

– Макс! – рявкаю я. – Мне не до шуток.

– Так мне тоже, Георгий Святославыч. Какие уж тут шутки?

К чести Макса, тот все же попытался отвлечь Нюту. Но та и с места не сдвинулась, пока не проконтролировала, кажется, все, что можно было проконтролировать.

– Вы что кушать будете, Данаюшка Васильна? – интересуется, открывая меню.

– Все равно, – отмахивается та.

– Нужно что-нибудь диетическое… – исчадие ада утыкается в меню и задумчиво стучит ноготком по губам. Макс, как дурак, топчется в стороне. Дурдом.

– Здесь отличная куриная лапша.

– О господи! Не произносите этого. Вы что?! – кричит на меня Нюта. И тут же, сбавив обороты, обращается к Данае: – Данаюшка Васильевна, вам нехорошо?

Да что я, мать его, такого сказал?!

– Мне хорошо, Нюта. Давай уж что-нибудь выберем, – как-то устало отвечает та.

– Да-да, конечно. Но только не барсука?

– Да. Барсука я, пожалуй, до конца жизни наелась.

Барсука?! Какого барсука? Они не в себе? Или это я спятил?

– Не уверен, что здесь подают такое экзотичное мясо.

– Много вы понимаете, – высокомерно задирает нос Нюта. – Сейчас все будет, Данаюшка Васильна.

– Я не сомневаюсь, – слабо улыбается та.

Слава богу, Нюта уходит. И мы остаемся одни. Даная закусывает губу и, наконец, одаривает мою скромную персону своим вниманием. Наши взгляды встречаются. Несколько секунд она меня просто разглядывает. А потом совершенно неожиданно ее губы складываются в улыбку. Наверное, я все же не смог скрыть своего изумления. Иначе чем та вызвана? Даная проводит по столу рукой. Накрывает мои пальцы и поясняет:

– Вы не переживайте. Я вообще-то адекватная. А эта история с барсуком совершенно безобидная. Просто однажды мне жутко захотелось курицы, – ее передергивает. - Ну, знаете, у беременных бывают всякие странности в пищевом поведении? Так вот, мне не огурцов соленых хотелось, не селедки с тортом, а самой обычной курицы. Хотелось так, что я в один присест съела целую тушку! Можете себе представить? И так переела, что с тех пор меня тошнит от одного только слова. Вот мы с Нютой и придумали заменять его.

– На барсука?

– Ну, да. Глупо, правда? Я, наверное, совсем вас заболтала.

Черта с два! Во-первых, я рад убедиться, что она не тю-тю. А во-вторых… Это ведь и мой ребенок!

– Нет. Кхе-кхе. Мне интересно узнать, как у вас все протекало. Ведь это мой сын.

– Сын? – брови Данаи взлетают едва ли не до кромки роста волос. Что ж… Выходит, ее красота натуральная. Никакого ботокса.

– Ну, да. А вы что… Вы хотели дочь, да?

Даная судорожно вздыхает и прячет лицо в ладонях.