Катя набрала в грудь побольше воздуха и заорала:
– Людмила Павловна, я вернулась!
– А? Что? Кто здесь? Катя, это ты? Катерина-а-а! Послышалось, что ли…
Подпрыгивая на одной ноге, Катя сняла с другой босоножку. Привалилась к стене для надежности, разделалась с замочком на второй и улыбнулась, поймав себя на мысли, что из-за глухоты Люси, которую та тщательно скрывала, их разговоры иногда здорово походили на спиритический сеанс. Вот как сегодня.
Катя отряхнула ноги от песка и, заглянув в гостиную, повторила:
– Я-я! Кто ж еще?
– Опять пропадала на берегу?
– На пять минут заскочила. Сегодня пришлось задержаться в офисе. Из–за непогоды отменили сразу несколько чартеров и там творился такой дурдом, вы бы видели.
Людмиле Павловне Грушевицкой принадлежала крупнейшая в стране турфирма, в которой Катя занимала должности директора по развитию. И, конечно, для Кати дела компании были в приоритете, а вот для ее начальницы… Чем старше Людмила Павловна становилась, тем меньше её заботила вся эта бесконечная суета. В гораздо большей степени Люсю волновали люди. Вот и сейчас, отмахнувшись от главного нетерпеливым движением руки, она в который раз поинтересовалась:
– Ну, и долго ты еще будешь туда ходить?
– Куда? В офис?
– Ты знаешь, о чем я, Катерина. Тебе нужно налаживать жизнь, а не цепляться за прошлое.
– Я не цепляюсь, – Катя закатила глаза. Достала телефон, в надежде поскорей поставить точку в опостылевшем ей разговоре. Но Люся не отставала.
– Ты, Катерина, хоть смотри на небо, хоть не смотри, а Мишка твой не воскреснет.
Катя закусила щеку, наверное, в сотый раз пожалев, что однажды рассказала начальнице об их с мужем уговоре. По долгу службы тому частенько приходилось отсутствовать. Куда только ни забрасывала его судьба, в какие дали. Иной раз так тоскливо без него становилось, что хоть вой. Вот Мишка и предложил в такие моменты смотреть на небо, представляя, что они рядом, как бы далеко друг от друга не находились. Он был романтиком, ее Мишка…
– Спасибо, что напомнили, а то уж я не знала, что думать? Сорок дней-то давным-давно прошли. И все никак.
– Чего? – приставила ладонь к уху Люсю, – Небось, опять паясничаешь? А я тебе добра желаю, между прочим!
– Я понимаю. Но у меня все хорошо. – чтобы Люся ее слышала, Кате приходилось орать.
– И? Дальше что? Ты уже подыскиваешь себе мужчину?
Не зная, плакать ей или смеяться, Катя упала на диван и все же захохотала. Представив себя главой такого себе поискового отряда, который собирается каждый вечер, оцепляет новый участок суши и идет, взявшись за руки, сужая радиус поиска. А впереди с лаем бегут собаки, и мужики тоже бегут… От нее. Врассыпную. А то мало ли, что у этих эмансипированных белых баб на уме, правда?
– Нет, Людмила Павловна. Не ищу. Как-то я себе вообще это слабо представляю.
Люся, у которой, несмотря на возраст, с поиском мужиков вообще никаких проблем не было, недобро сощурилась.
– Все тебе шуточки, Катерина! А это, между прочим, серьезный вопрос. Хороший мужик – зверь такой же редкий, как здешние обезьяны. Как бишь их… Все никак не упомню.
– Колобус Кирка.
– Вот-вот. Ты, кстати, их видела? Я, кажется, несколько раз замечала каких-то обезьянок, но не в курсе, они ли это.
– Еще как видела. Эти гады у меня чуть сумку с документами не сперли. Застряла бы я тут навечно.
Решив, что ей все же удалось увести разговор в сторону, Катя расслабилась. Вольготно откинулась на спинку дивана и изо всех сил потянулась. Кости немилосердно затрещали. А ведь ей даже сорока нет! Что за жизнь?
– Кстати, ты домой возвращаться не торопись.
– То есть как это? – Катя открыла один глаз. – Мы же сошлись во мнении, что мне здесь больше нечего делать. Бизнес налажен, все отлично функционирует. Вон, даже чартеры летают без сбоя.
Люся скептически повела длинным носом.
– Сегодня не считается! За погоду я не отвечаю. К тому же у меня Жанка… – невольно стала оправдываться Катя.
– А что ей будет? Почти девять месяцев без тебя продержалась и тут не помрет. Ей сколько уже? Двадцать?
– Девятнадцать. А впрочем, какая разница? Я, Людмила Павловна, по дочке соскучилась. И по дому соскучилась, и по родным.
– Ну, вернуться ты всегда успеешь, а у меня для тебя есть поручение. И вообще! Сколько раз я говорила называть меня Люсей? С этим отчеством я чувствую себя жутко старой.
Старой она и была. Такой старой, что больше походила на хорошо сохранившуюся мумию, чем на живого человека. Но у самой Люси на этот счет, видимо, были какие-то другие соображения. Она вообще нисколько не сомневалась в собственной неотразимости. Вот бы всем женщинам такую самооценку! Как бы проще стало жить.
– О каком поручении речь? – вздохнула Катя.
– Услугами нашего агентства решил воспользоваться сам Тушнов! – воскликнула Люся и в порыве чувств прижала к груди ладони.
– Тушнов… Тушнов… – перекатила Катя на языке. – А это кто? Дайте угадаю – какой-то олигарх из старых знакомых вашего мужа?
– Ну, что ж ты темная такая, Катерина! Дмитрий Тушнов – самый модный писатель современности. Великий, не побоюсь этого слова, сценарист. Да по его книгам в Голливуде фильмы снимают. Ты, что, вообще не читаешь?
– Почему это сразу не читаю? – обиделась Катя. – Вчера перелистывала «Божественную комедию».
– Чего? Боже, дай мне сил! А впрочем, я тебе поэтому его и препоручаю.
– Кого? – изумилась Катя.
– Тушнова! Он такой же умник, как и ты. В общем, у тебя будут все шансы. Я все уже просчитала.
Люсины брови пустились в многозначительный пляс по лбу. Ну, и что она опять придумала?
– Стоп. Люся, у меня был ужасно тяжелый день. Я, наверное, запуталась. Вы не могли бы еще раз повторить, что от меня требуется? О каких шансах речь?
– Заловить его!
– Кого? – в отчаянии застонала Катя.
– Тушнова!
– Нет, это уже переходит все рамки!
Катя вскочила и ногой топнула. Между прочим, больно ударившись голой пяткой об пол! Зашипела от боли. Склонилась, чтобы растереть место удара. Попутно бросила на шефиню злой взгляд, словно это она ей чуть было не переломала ноги, и напоследок глубоко-глубоко вздохнула. Как завещал Карлсон – спокойствие, только спокойствие!
– Ну, и чего ты злишься? Я ж тебе не кого попало сватаю! Да там такой мужик, что я бы и сама… того. Можно сказать, от сердца отрываю.
Если вы решили, что Люся шутила, то черта с два. После