— Твое решение, принцесса?
Я рявкнула с ожесточением:
— У меня на пустой желудок мозги не работают! Сначала обед, потом вопросы!
В зеленых глазах мелькнул интерес:
— Надо же, у тебя есть характер, принцесса. Это хорошо. Возможно, ты будешь не настолько скучна и предсказуема, как другие женщины.
Ах ты, грит тебя налево, нашел цирковую мартышку. Спешу и падаю, как мечтаю тебя, козла, повеселить!
Мне предложили руку, которую я сознательно проигнорировала, дав Иалоне указания отвести нас в столовую. Так мы и шлепали туда: я с гордо задранной головой, и Кондрад, идущий чуть позади и сверлящий мою спину взглядом.
Дворцовая столовая оказалась громадным помещением с монументальным столом посередине, мест приблизительно на тридцать, из коих была заполнена половина. Кондрад занял стул во главе, я нахально плюхнулась рядом. Тут же замельтешили слуги, разнося блюда с едой, глядя на которые мне тут же пришла в голову пакость:
— Принцесса, мы слабительное взяли?
— Взяли.
— Где лежит, помнишь?
— Конечно, с правой стороны, третий пузырек. А что?
Начав обмахиваться салфеткой, я выудила из-за корсажа искомое с надеждой, что ни она, ни я не ошиблись, и поинтересовалась:
— Да так, ничего. Ты мышей боишься?
— Боюсь. А где мышь?
— Во-о-он там, в углу. Видишь?
И тут она заорала во всю мощь наших легких. Мужики вскочили с мест, схватились за оружие в поисках врага. Пока они рыскали по залу во главе с Кондрадом, я налила в бокал последнему жидкость из склянки и успокоила соседку:
— Не вопи. Мне показалось.
Мы затихли. Все потихоньку вернулись на места, и трапеза продолжилась. Отпивая из бокала, претендент на нашу руку соизволил поинтересоваться:
— Что тебя так напугало?
Улыбнувшись во все тридцать два, я извинилась:
— Так, пустяки, мышь померещилась, — при этом пристально следя за бокалом.
— Ты насытилась? Я хочу услышать твой ответ!
Какой ты прыткий, я тоже много чего хочу и молчу! От чего бы и тебе не заткнуться? Как бы еще время потянуть? Вспомнилась любимая отмазка старшего брата, когда он не желал спорить с собеседником: «С точки зрения банальной эрудиции, теория детерминизма абстрагирует с субъективной теорией примитивизма, и на основе этих тенденций можно резюмировать…» Клевая фраза, жаль не пройдет. Пришлось теребить в руках салфетку и мямлить:
— Я… ну… таким образом…
Кондрад уж было собрался положить конец моей «блистательной» речи, как вдруг замер, побагровел и кинулся прочь из столовой с криком:
— Я приду за ответом позднее!
Давай-давай, касатик, приходи… Глядишь, я к тому моменту еще чегось придумаю…
Поскольку мой «женишок» спешно слинял по своим… ну о-очень царственным делам и не оставил на мой счет никаких четких указаний, меня водворили в принцессины покои и заперли. И вот там я впервые разглядела доставшееся временное пристанище и обзавидовалась.
Кроме смущающего меня размерами бюста, прицепиться было просто не к чему. Принцесса обладала идеальной фарфоровой кожей. Ее громадные небесно-голубые глаза, опушенные длинными изогнутыми ресницами, могли отнять покой у многих мужчин. Золотистые волосы спускались крупной тяжелой волной до талии. И эту самую талию можно было обхватить руками. Красота лица завораживала тонкостью и пропорциональностью линий.
Ей-богу, мир красавиц и красавцев! Где уж нам, простым смертным, с ними конкурировать. Повздыхав, пришла к знаменателю: ежели папа с мамой красоты недодали, буду компенсировать мозгами. Кстати, у Кондрада губа не дура, на такую девушку слюнями капает. Хорош завидовать, пока время имеется, необходимо пообщаться на важные темы:
— Иалона, у тебя жених есть?
— Был. Два. Оба умерли.
Меня аж оторопь взяла:
— И ты об этом так спокойно говоришь?
— А с какой стати мне нужно волноваться? Я их никогда не видела. Папа заключил династическую помолвку, исходя из государственных интересов, но один с лошади не вовремя упал, а второй грибами отравился.
— Если тебе без разницы за кого выходить, чего ты тут кочевряжишься?
— Дело принципа. Не хочу, и точка!
М-дя, в мозгах и логике принцессы сам черт ногу сломит. Итак, вариант вызвать сюда жениха и стравить его с Властелином отпал. Плачевно. Придется придумывать что-то еще.
Следующие два дня прошли для нас с сотельницей в относительном спокойствии.
Утром зеленолицая от страха служанка принесла нам бутерброды. В ответ на наше удивление поведала: весь кухонный состав челяди во главе с шеф-поваром в бегах. Кондрад, не выходя из «уголка задумчивости», мечет молнии, угрожая всеми небесными карами отравившему его мерзавцу. Слава богу, молнии воображаемые, брызги до нас не долетят. Мы тут же сделали вид, что мы как бы не при делах, и попросили приносить нам сведения о состоянии здоровья жениха, типа волнуемся — ни есть, ни спать не могем.
У нас образовалось свободное время, и я разбирала экспроприированные пузырьки, попутно выясняя у принцессы их назначение. Вскоре очередь дошла и до загадочного черного порошка. В отношении последнего мне поведали крайне занимательную историю:
— О! Это чудодейственный порошок. Если смешать его с жидкостью и соединить любые две поверхности, то они срастаются в одно целое. Его приказал изготовить мой папа, когда в гневе уронил дедушкин бюст, и у дедушки откололись нос и корона. Папа страшно переживал о потере предком королевского достоинства и потребовал прикрепить корону на место.
Я хмыкнула. Честное слово, дурею от этих средневековых порядков — нос побоку, зато корона на башке.
Вечером второго дня все та же служанка принесла новости об улучшении состояния узурпатора. Это не есть хорошо, нужно измышлять следующую акцию протеста. А если…
— Иалона, ты знаешь, где этот ясновельможный засранец расположился?
— В королевских покоях, где ж еще.
— Как бы нам туда добраться? Это далеко? Есть способ охрану обойти?
— Для чего обходить? Из моей комнаты туда ведет потайной ход. Наши предки при постройке дворца сделали королевскую опочивальню как можно неприступней. В ней нет окон — нельзя достать стрелой, тройные стены — трудно пробить, окованная железом дверь, неподдающаяся огню. Но поскольку не было возможности оборудовать такие же условия защиты для всех членов королевской семьи, то из каждой комнаты туда ведет потайной ход, о существовании которого известно исключительно близким родственникам. Из владеющих этой тайной осталась я одна.
Какие замечательные, умные и предусмотрительные предки. Дай вам Бог здоровья… Тьфу! Пусть земля вам будет пухом.
— Ночью пойдем на дело.
Возникла одна маленькая проблема: в чем идти на это самое дело. В длинном пышном платье туда переться верное самоубийство, а штанов принцессам не положено. Радует одно, нашлись сапожки из мягкой кожи без каблуков, все не босиком шлепать.
Пересмотрев весь обширный гардероб, пришлось уведомить соседку, что пойдем мы с ней в сорочке. Крику было… Мне перечислили параграфы этикета, на основании которых этого делать было категорически низзя. Но после напоминания о замужестве она сразу заткнулась,