– Долб…еб, бл…дь. Ты чуть ее не убил.
Убедившись, что стеклопад благополучно завершился, я подняла глаза вверх. Из окна третьего этажа выглядывала неприятная русская рожа, которая интересовалась по-португальски, все ли у меня в порядке. Высота не помешала порыву воздуха донести до меня сильнейший запах перегара.
– У меня все в порядке. Сожалею, что долб…еб – это единственно возможная для вас профессия в столице Португалии.
По родной речи я явно не скучала и скучать не собиралась. После противного инцидента захотелось чего-то красочного и позитивного, поэтому я наградила себя прогулкой по живописной набережной. Чайки будоражили воздух надорванным криком, музыка окутывала тело ласковой паутиной, а мечты крепко хватались за фантазию и вырисовывали сумасшедшие перспективы. Я вспомнила, как хорошо быть одной и принадлежать лишь себе. Какой-то парень тормознул меня возле кафешки и предложил пожертвовать пару евро в помощь бедным лиссабонским семьям. Почему бы и нет? Взамен он предоставил мне на выбор браслетик или символичный значок, подтверждающий мое активное участие в процветании португальской столицы. Браслет оказался очень даже милым.
– Раз уж вы меня остановили… Не подскажите, как мне дойти до центральной улицы? Я сегодня прошагала более тридцати километров. Ноги отваливаются.
– Элементарно. Идите прямо. Когда окажетесь возле огромной площади, обратите внимание на Триумфальную арку. Похожа на парижскую, но наша, конечно, лучше. – Он застенчиво улыбнулся. – Пройдете под аркой и упретесь в площадь с фонтанами. А дальше разберетесь. Тусовочная Rua Augusta и Avenue de Liberdad перед вами.
Лиссабон настолько меня принял, что сделал скидку на мой топографический кретинизм. Удивительно, но я ориентировалась как рыба в воде. Никаких тебе карт и GPS – их заменило общение. Не знаешь, куда идти – спроси. Хочешь узнать тайны города – спроси. Владелец антикварного магазина с удовольствием рассказал мне о том, что знаменитые ярко-желтые лиссабонские трамваи в действительности дело рук американцев, что попробовать настоящий десерт «Pasteis de nata» можно только в одном правильном месте «Casa Pasteis de Belem». Секрет этого десерта знают лишь пять человек во всем мире, и они никогда не летают одним самолетом, опасаясь авиакатастрофы. Погибнет знаменитая пятерка – погибнет и достояние нации. Восьмидесятилетний португалец завалил меня историями о том, что Лиссабон был пристанищем лучших шпионов мира, которые базировались на пляжах «Estoril». Азартные игры на большие деньги и высокие ставки являлись отличительной чертой этого места, поскольку богачи со всей Европы бежали туда от Второй мировой войны в поисках новой жизни. Именно там обосновался Ян Флеминг, создавая своего агента 007 и работая на «British Naval Intelligence». Да и вообще, девочка, Лиссабон никогда не был признан столицей на бумаге, и мы первые начали импортировать «Guinnes» из Ирландии. Ну, как не проникнуться, как не расцеловать такого человека?
* * *В отель я попала поздно, не в состоянии пошевелить верхними и нижними конечностями. Немец сидел все в том же камерном баре под картиной Дега. Я не смогла отказать себе в удовольствии поздороваться с человеком, которого так тонко развела на бутылку отменного вина.
– Добрый вечер! Не желаете ли узнать, кто изображен на портрете слева от вас?
Он не желал. Ни новых познаний, ни меня. Об этом свидетельствовал небрежный жест рукой – «уйди, мол, с глаз долой». Как же легко травмировать немецкого гражданина, в планы которого не входило потратить на тебя пятьдесят евро.
– Как хотите… Мне вчера показалось, что вам нравится импрессионизм и современное искусство. – Я отправилась в номер, помахав ему на прощание ручкой.
Итак… чему посвятить завтрашний день в Lisboa? Я корпела над картой и ссылками «TripAdvisor». Те немногие знакомые, которым повезло оказаться в этом городе, говорили мне, что здесь нечего делать более двух дней. Да ну? А галереи? А масонская Синтра? А эти подземные римские катакомбы, которые открыты для посетителей лишь раз в году? А десятка лучших руфтопов, где перехватывает дыхание? Мой взгляд остановился на замке St. Jorge. Решено. Завтра. Только туда.
* * *Что такое панорама? Что такое счастье? Что такое фортуна? На все эти вопросы St. Jorge ответил на следующий день. Ты доходишь до площади Restaurande, становишься ближе к облакам, поднявшись на три сотни ступенек… и все – теряешься, как и все остальные туристы. Я забрела на какую-то тупиковую улочку со странным заведением «Keep calm&Enjoy our view»[8]. Ну, о’кей, допустим. Заведение находится под или над замком? Крутая винтовая лестница напоминала дорогу в неизвестность. Меня встретили канарейки в клетках и бородатый мужик с оружием за поясом. Большой привет.
– Вы гость? – прошептал он.
– Да, – не моргнув, соврала я.
– Здесь сейчас съемки фильма. Мы выкупили этот хостел на два дня. Простите за неудобства.
– Да ничего. А что снимаете?
– Качественное кино.
– А можно познакомиться с режиссером?
– Да, но он сейчас занят. Подождите наверху. Я вас позову.
На каком верху? А, понятно, на каком: жутковатый подъем без перил и ограждений и импровизированный бар, где можно было наслаждаться тем самым обещанным view. Бесконечно страшно и невероятно красиво. Пара охмелевших трупов и затрепанные рюкзаки не смогли испортить вид на уникальный город. Я подкурила сигарету как раз в тот момент, когда ко мне приблизился чрезмерно волосатый португалец:
– Вы очень красиво курите!
– Да ну… Говорят, у меня чересчур детская внешность для сигареты.
– Врут. Вы когда-нибудь снимались в кино?
– Нет. С режиссерами меня связывали лишь краткосрочные романтические отношения.
– Вы будете курить в моей массовке, – расхохотался португалец.
– Так вы и есть режиссер?
– Именно. Не похоже, чтобы вы жили в этом хостеле.
– Не похоже, чтобы вы снимали качественное кино, – пошутила я.
– Так вы готовы покурить на фоне обрыва?
– Да ради бога. А как фильм будет называться?
– «Прости меня».
– За что?
– Не за что. Это название фильма.
– Ясно. Ну, пойдемте курить. Точно не порно?
– Нет. Романтический нонсенс.
Меня усадили за столик на обещанном краю обрыва. По сюжету фильма рядом расположилась пара на грани истерики и расставания. Мне нужно было искоса поглядывать вдаль, пускать лирические кольца серого дыма и всем своим видом давать понять, что одиночество – штука грустная и чрезмерно тоскливая. Не знаю почему, но мои плечи сотрясались от хохота и безлимитного счастья. Пошла одна в замок… Мне постоянно хотелось смотреть на исполнительницу женской роли первого плана и подавать ей знаки утешения: «Да бросай ты этого лощеного кретина, посмотри, как мне хорошо в обществе сигареты…»
– У вас слишком довольное лицо, – подал голос режиссер. – Страдайте, всмотритесь в пропасть. Вы одна. Курите вдумчиво и со вкусом.
Актриса билась в конвульсиях, глядя на меня, а я истекала слезами и содрогалась от неконтролируемого смеха.
– Простите, я не могу