Читать «Корейская волна. Как маленькая страна покорила весь мир»

Euny Hong

The Birth of Korean Cool:

How One Nation Is Conquering the World Through Pop Culture

© 2014 by Euny Hong

© Фёдорова А.А., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Имена и определяющие характеристики некоторых героев этой книги были изменены, а также даты, места и другие детали описанных в ней событий.

Посвящается моей няне, миссис Теребуш, привившей мне любовь к чтению, без которой я бы никогда не стала писателем.

Под названием «Корея» в данной истории подразумевается Южная Корея, если не указано иного. Имена и фамилии корейских граждан будут употребляться согласно корейским традициям, по которым имя следует за фамилией. Исключение составляют случаи, когда порядок произношения имени и фамилии человека соответствует западным традициям.

Характер определяет судьбу

Гераклит (535 г. до н. э. – 475 г. до н. э.)

Корея не была крутой в 1985 году. Именно в тот год мои родители, проведя почти двадцать лет в Соединенных Штатах, решили вернуться в Сеул, в Южную Корею. А точнее, в Каннам – богатый район, чей знаменитый «стиль» определенно заслужил стать героем песни рэпера PSY[1].

На тот момент мне исполнилось двенадцать лет, а моим сестрам, соответственно, девять и семь. Я решительно поддерживала родителей в этом решении. Мое раннее детство в пригороде Чикаго запомнилось обилием кукурузы, говядины, молока, сенной лихорадки и расистов. Это покажется неправдоподобным, но, к сожалению, восьмилетние мальчики действительно дразнили меня Япошка, как если бы были морскими пехотинцами времен Второй мировой войны, выискивающими снайперов за деревьями.

Я просто смирилась с этим. Зачем объяснять, что на самом деле я кореянка?

В те дни Корею связывали с войной, в которой погибло много американских солдат. И когда дети спрашивали меня: «Ты китаянка?», я часто отвечала, что да. Моя мать однажды услышала это, и мне сильно от нее попало. «Почему ты не сказала, что кореянка?» – возмутилась она. И я больше никогда так не делала, даже после того, как в первом классе один мальчик сказал мне: «Ты врешь. Такой страны не существует». Я помню, что даже на секунду задумалась, а не издеваются ли надо мной родители, и, правда, придумывая страну, из которой они родом.

Я хотела оставить прежнюю жизнь и начать новую: Корея была моей горой Сион. Я прочитала слишком много английских романов о несчастных детях, которые обнаружили, что они на самом деле имеют благородное происхождение, и, конечно, ожидала, что меня будут чествовать и торжественно встречать по прибытии в сеульский аэропорт.

Сейчас Южная Корея – страна богатая и даже в чем-то фантастическая. Но хочется напомнить, что в 1965 году ВВП[2] Южной Кореи на душу населения был меньше, чем у Ганы, и даже меньше, чем у Северной Кореи. Уже в 1970-х годах по значению ВВП Северная и Южная Корея шли ноздря в ноздрю. Сегодня Южная Корея является пятнадцатой крупнейшей страной в мире экономики, а Сеул напоминает город будущего, который Артур С. Кларк описал в своем романе 2001 года «Космическая одиссея». Недалеко от Сеула планируют построить «невидимый» небоскреб, а чтобы создать иллюзию того, что здания там вовсе нет, будут использоваться специальные камеры и светодиоды. Каждый вагон метро имеет две точки доступа Wi-Fi, так что люди могут смотреть любимые утренние ТВ-шоу на своих смартфонах Samsung Galaxy прямо во время поездки. Преимущества такого сверхскоростного интернет-соединения в том, что оно никогда не прерывается, даже если линия метро проходит через туннели или под водой. Корею считают одним из величайших чудес современной экономики.

Большинство людей в мире не знают или просто забыли про тот болезненный период между нищетой и богатством в истории Кореи. В течение нескольких десятилетий Южная Корея пережила изменения, на которые большинству богатых стран потребовались сотни лет. Какие именно? Например, социальные изменения столь радикальные, что их сравнивают с теми, которые были вызваны Французской революцией. И не менее радикальные экономические изменения, сравнимые с изменениями в ходе Промышленной революции[3].

Мосты, небоскребы и автострады появились будто из ниоткуда, словно ты просмотрел видео замедленной съемки. Тем временем все отстаивали свои права: женщины, студенты, новоиспеченные богачи, старая аристократия, рабочие, служащие. Это было время хаоса и разногласий для жизни в Сеуле. Но все равно оно было удивительным. Лишь немногие, включая меня, могут похвастаться, что они видели, как за один день строился Рим.

В прошлом столетии многие страны прошли тернистый путь «из грязи в князи», но среди них только Южная Корея может с наглостью заявить, что стала величайшим в мире экспортером поп-культуры.

Южнокорейские мыльные оперы, музыка, фильмы, видеоигры и фастфуд уже доминируют на сцене азиатской культуры.

На самом деле Южная Корея была законодателем моды в Азии на протяжении десятилетий, и ее распространение на Запад оказалось просто неизбежным.

Возможно, вы еще не осознаете, что это уже происходит. У вас, например, может быть iPhone, но его микрочипы сделаны крупнейшим конкурентом Apple – корейской электронной компанией Samsung.

Популярность и взлет корейской поп-культуры называют Корейской волной или Халлю. Вы должны запомнить этот термин, так как часто будете встречать его и в книге, и в жизни. Президент США Барак Обама упомянул о ней во время визита в Южную Корею в марте 2012 года, обсуждая технические и культурные инновации страны. Он сказал: «Неудивительно, что так много людей по всему миру поймали эту Корейскую волну – Халлю». Я не преувеличу, если скажу, что Халлю – это самая большая и быстрая культурная парадигма в современной мировой истории.

Как же Корее удалось подкрасться к вершинам достижений столь незаметно?

В 1994 году, когда Соединенные Штаты Америки и Великобритания протестовали против перехода от аналогового к цифровому телевидению и многие люди утверждали, что «это фашистское правительство не заставит меня купить новый телевизор», Корея подключала своих граждан к Интернету за счет государственных средств, которые обычно выделяют на строительство национальной автострады или железнодорожной системы.

Этот новый вид коммуникации заключал в себе то, чем Корея, зажатая океаном с трех сторон и агрессивным тоталитарным государством с четвертой, не являлась. Был безупречным, многоязычным, толерантным к классам и иерархии, готовым рискнуть и попасть под обстрел цензуры, а возможно, даже «подстрекательскими» материалами. Открытость не была сугубо корейской чертой: западные ученые XIX века назвали ее «королевством-отшельником». Корейскую нацию привлекал не столько виртуальный «груз», который принесло бы новое интернет-сообщение, а именно возможность поделиться с миром своими накоплениями. Вот что действительно имело значение.

Вряд ли жители Южной Кореи предполагали, что Gangnam Style будет песней, которая нанесет K-pop на карту мира? Конечно, нет. Но они были уверены, что в конце концов подобное произойдет. Они работали над механизмом международного