То есть Вампир в мыслях обывателей занял весьма почётное и уважаемое место.
На кухнях домохозяйки частенько говаривали:
– Интересно, кто следующий попадёт на зуб к ПэВээСу?
– Да-а… Что-то давно наш ПВС никого не кусал. Зажрался? Или…
– …или все такими честными стали?
Увы, честными становиться никто из преступников не спешил. Пока…
Рома Грэйхемцен оказался в этом списке двадцать девятым. И с первых же минут, после распространения этой новости, реакция всколыхнувшейся общественности оказалась весьма и весьма неоднозначной.
Одни громко вопили и откровенно радовались. Возносили молитвы своим богам и рьяно доказывали, что высшая справедливость на свете всё-таки существует. При этом проклинали Рому и желали ему мучиться годами, а не пять дней.
Другие банально не верили поначалу в случившуюся трагедию. Возмущались поведению первых, самых злорадствующих. Недоумевали странному выбору Вампира и совершенно не верили в виновность Грэйхемцена. Даже начались на второй день стихийные митинги и демонстрации, декларирующие немедленного разбирательства инцидента, поиска виновных, которые явно подстроили покушение, сымитировали, нападение ПВС и таким образом убрали с арены наиболее популярного и наиболее честного миллионера в истории планеты.
Потому что Грэйхемцен таковым и являлся по всем опросам, оценкам, статистикам и общественным мнениям. Вся его биография, каждый его шаг описывался и освещался неоднократно. Его перепроверяли, изучали и пытались поймать на лжи многократно. Ему много раз инкриминировали разные преступления, кражи, даже убийства, но после судебных разбирательств всё это оказывалось наветами. Ему не верили, когда он вкладывал заработанные миллионы в благотворительность. Его презирали, когда он создавал рабочие места для своих соотечественников, теряя при этом очередные миллионы. Созданную им корпорацию пытались разрушить всегда, ежедневно, а то и ежечасно. На него постоянно лилась грязь со страниц газет и со страниц периодических изданий. Его старательно оплёвывали, стараясь порой вообще умалчивать любые позитивные начинания.
Народ в своём большинстве его любил. Народ за него сражался. Роме посвящали не только стихи и песни, ему преподносили великие произведения искусств художники и скульпторы. Его одаривали своим вниманием самые прославленные спортсмены и артисты. К нему стремились попасть на работу лучшие учёные и самые талантливые практики. Да и завидовали ему не со злостью, а с восторгом, приговаривая:
– Вот он какой! Не то что остальные!..
Грэйхемцен создал всемирно известную корпорацию «Пангирро». Только в ней непосредственно работало сорок три тысячи человек. А если считать смежников и прочих им подобных, цифра завязанных на него людей легко перескакивала за миллион. На его миллиарды поддерживались разные общественные программы. Существовали сотни благотворительных фондов. Его силами и влиянием прикрывались и пользовались честные чиновники, борцы с наркотиками, противники военного противостояния, разоблачители воровства и обмана во всех сферах бизнеса, политики и деятели межконфессиональных отношений.
И прочее, и так далее, и тому подобное…
Но в то же самое время господин Грэйхемцен никак не был святым. У него тоже имелись некие человеческие пороки, за которые его нещадно колотила судьба, высмеивали средства массовой информации и со скрежетом зубов выслушивали поклонники и последователи. Общая харизма и эти пороки переваривала и обращала во благо своему носителю, но… Всё равно не справлялась с некоторым негативным мнением.
А именно: Рома оказался совершенно не приспособлен к семейной жизни. Только официально он женился одиннадцать раз, имел от этих браков девятнадцать детей, и спасало его от полного, тотального разорения при разводах лишь скрупулёзное и верное составление брачных контрактов. Иначе его никакие организаторские таланты не спасли бы от нищеты и забвения.
Помимо жен он и кратковременных сожительниц менял регулярно, не удерживая возле себя больше месяца. В итоге частые скандалы, дрязги, склоки, основанные лишь на одной теме супружеской неверности.
О каждой рассказывать – долго и муторно.
И вот всё это кончилось. Слава, богатство, всемирная популярность, развратное сожительство с королевами красоты…
Рома оказался в госпитале своего имени, построенном на его деньги, и готовился к смерти. А вся страна, да и весь мир замерли в ожидании. Всех волновал только один-единственный вопрос: состоится покаяние или нет?
И когда на вторые сутки после «укушения» пронеслась весть, что вскоре в прямом эфире состоится выступление жертвы Вампира, все ринулись к экранам телевизоров. Кто не успевал – собрались перед общественными телеэкранами на площадях. Кто мог – задержался на работе и в офисах, где имелось телевидение. Кто имел – уставились на экраны своих персональных коммуникаторов и телефонов.
Все вздрогнули непроизвольно, когда увидели на экранах ужасно изменившееся лицо всем известного человека. Именно все: и кто любил его, и кто ненавидел, и кто сомневался в нём.
И прежде чем услышать первое слово, каждый подумал:
«Не жилец…»
Глава 5
Покаяние или обвинение?
Внешний вид миллионера вызывал страх, неприязнь и омерзение. Но говорил Рома, как ни странно, твёрдым, решительным голосом, в своей привычной, полной харизмы манере. Ну разве что иногда кривился, видимо, от сдерживаемой с трудом боли:
– Ждёте моего покаяния? Так его нет у меня! Потому что ни в чём себя виноватым не ощущаю. Зато твёрдо уверен: гнев высшей справедливости, которая направляет руку Вампира, на меня обратили специально. Причём сделали это самым подлым и коварным способом, извратив все факты и существующие реалии. А раз мне всё равно умирать, то я постараюсь обрисовать вам всех тех, кто очень и очень заинтересован в моей смерти. А также высветить все мотивы их ко мне ненависти. Итак…
Когда он выговорился, некоторые сильные мира сего пожалели, что ещё вчера не взорвали госпиталь вместе с фундаментом. Ранее они считали себя в отношении Ромы практически безгрешными, ведь конкурентная борьба никогда, по их понятиям, не считалась преступлением. Но это лишь срабатывало в случае двойных стандартов. Зато если смотреть на всю возню и палки в колёсах с точки зрения непредвзятого закона, то если уж не тюрьма, то общественное порицание грозило многим, с кем пересекались пути-дорожки господина Грэйхемцена.
К тому же на само покаяние собирались самые оголтелые, самые фанатично настроенные корреспонденты. Вместе с последними жертвами уже сложился этакий взвод самых отчаянных правдолюбов. Они не только каждое слово «укушенного» доводили до сознания своих читателей, слушателей и телезрителей, они ещё и сопровождали это каждое слово таким потоком развёрнутых комментариев, что некоторым фигурантам впору было стреляться. Или вешаться. Или из окна выпадать, как бы случайно. В последнем случае родственники погибшего имели возможность получить хоть какую-то страховку. Или помощь.
Мало того, в специально выделенном для пресс-конференции зале госпиталя господина Грэйхемцена внимательно слушали с десяток его самых рьяных сторонников и последователей. Присутствовал также контингент представителей прокуратуры, коих пригласили из числа