Именно поэтому и у Виктора мелькнула мысль:
«Лучше умереть под обломками бетона, чем от его меча!»
Свое бесполезное оружие он отбросил с первым движением назад, а потом побежал изо всех сил и с той скоростью, которую позволяла сильно искалеченная правая нога. Причем двинулся не прямо к рушащейся плотине, а в сторону противоположного края долины, инстинктивно пытаясь избегнуть сразу двух смертельных опасностей. И только невероятным чудом успел заметить в небе скользящую прямо к нему огромную белую птицу. Потому что в грохоте, реве и шуме ломающей все на своем пути воды он вряд ли услышал бы предупреждающий визг старшей принцессы. Розалия управляла тяжелым дельтапланом мастерски. Аппарат шел к двум бегущим людям с огромной скоростью и почти в критическом пикировании. По бокам рулевой опорной планки вниз свисал упругий жгут из местного аналога каучука, болтаясь несуразной, трепещущей на ветру дугой, но все-таки провисая вниз метров на пять.
Задрав голову, Виктор выжимал из себя последние усилия, уже заметив и просчитав единственно возможную точку пересечения его рук со свисающим жгутом. Его мозг лихорадочно заработал, подсчитывая призрачные шансы на спасение:
«До первой волны успеваю! А потом? Вес моего тела не так велик, но все равно может утянуть дельтаплан вниз при первом рывке. Если бы мы раньше догадались подобный трюк отрепетировать! А так, ценой жизни Розы, спасаться я не стану! Разве что она догадается начать выход из пике чуть раньше…»
Догадалась! Что привело и к другому положительному эффекту: дуга спасительного жгута провисла максимально близко к земле. Поэтому монаху не пришлось подпрыгивать на полутораметровую высоту, а просто принять его грудью и прижать обеими подмышками. Тело тут же стало разворачивать спиной по ходу рывка, и глазам открылся свирепый вид догоняющего Гранлео. До императора оставалось всего каких-то три жалких метра, и он готовился к своему последнему прыжку.
Дальнейшие события, как запомнилось Виктору, развивались с необычайной тщательностью, словно в замедленном видеофильме. Утончающийся жгут резко сдавил грудь, дернул вверх, и тело с ускорением стало взмывать в небо. Гранлео зарычал, словно дикий зверь, из-под носа которого уходит вожделенная добыча, и в неимоверном прыжке взвился в воздух. Наверняка он при этом подпрыгнул выше двух метров и на самом пике своего прыжка ударил мечом, зажатым в вытянутой правой руке. Блестящая на солнце сталь зловещим росчерком устремилась к поджимающимся ногам монаха и самым кончиком рассекла поперек левую ступню. На повторный удар у Гранлео не хватило сил, и он стал падать вниз, исчезая во все сминающем селевом потоке. Тогда как все тело Виктора пронзила боль невиданной силы.
Но все-таки не эта боль лишила его ясности сознания:
«Если при обратном растяжении жгута я коснусь поверхности водяного вала, сразу вскидываю руки вверх! Роза не должна погибнуть!»
И вот именно в этот момент совершенно неожиданно жуткие ощущения на короткое время лишили его сознания. Растянувшийся до своего предела резиновый жгут, при рывке тела вверх, в верхней точке стал сжиматься с такой неправдоподобной силой, что разорвал и смял мышцы груди и рук. Помутневший рассудок не смог среагировать на приближающийся, растущий по высоте водяной вал и на то, что бессознательное тело опять понесется вниз. Иначе бы Виктор преднамеренно вскинул руки. Благодаря огромной инерции, дельтаплан поднимался теперь по восходящей линии, но жгут все равно в обратной амплитуде значительно растянулся. Сильный удар то ли водой, то ли бетонным обломком по ногам добавил пришельцу болевых ощущений плюс непредвиденное вращение вокруг оси, и теперь подвешенный к дельтаплану монах не смог бы освободиться от жгута при всем желании. Но зато новая вспышка боли в рассеченной ноге помогла вернуться в сознание и немного осмотреться в воздушном коловороте. Его опять тянуло к небу, а страшные водовороты со скрежетом перемалывали пространство под кровоточащими ногами.
Второе «провисание» оказалось еще менее амплитудным, скорости и инерции тяжелого дельтаплана хватило для перехода в горизонтальное планирование. В какой-то момент показалось, что Роза справится с управлением, и они смогут даже приподняться над бурлящей водой, но вблизи крутого склона другого края долины совершенно затих встречный ветер. Летательное устройство стремительно снижалось, а Виктор еще только начал раскручиваться на замотавшемся вокруг его тела жгуте в обратную сторону. Поэтому лишь с досадным криком заметил, как мелькающий берег вдруг с ускорением приблизился и встречным ударом «приласкал» измученное ранами тело. Очередное сотрясение мозга можно было посчитать за благо.
Принцесса проявила все свои умения, жажду к победе и завидную волю к выживанию. Она сумела так удариться корпусом дельтаплана о камни крутого склона, что его заклинило в трещине между валунами. Сама Роза после жесткого удара ухватилась за камни и, содрав кожу на пальцах, невзирая на изрядную боль в коленках и локтях, умудрилась продержаться все пятнадцать минут, тюка не подоспела помощь. Именно с тех пор за ней и закрепилось пышное, велеречивое прозвище Розалия Великолепная, Милосердная Покорительница Небес.
Глава 5
ЖЕЛЕ ГАРБЕНЫ
Радовена, столица королевства Чагар, ликовала после эпохальной победы. Смешавшийся с союзными войсками народ с самого вечера интенсивно уничтожал городские запасы вина, пива, эля и более крепких напитков. Останавливаться никто не желал, да и недавно объявленный королем манифест ясно указывал на сроки праздника – три дня. Впервые за девятьсот лет люди побережья вздохнули свободно, избавившись от ига завоевателей, и теперь каждый представлял себе сказочное и безмятежное будущее.
Хотя оставались и такие, кто продолжал озабоченно думать о дне грядущем, даже при всеобщем бесшабашном ликовании. Пожалуй, больше всех волновался и метался по всей столице и ее пригородам король Чагара. Гром Восьмой только к самому утру следующего после победы дня примчался к своему дворцу и, даже не меняя пропыленной и пропахшей потом одежды, поспешил первым делом в королевский госпиталь. А там без остановки проследовал в большую палату, где врачи все последние часы боролись за жизнь монаха Менгарца.
При этом Гром нисколько не сомневался, что самых родных и близких он застанет именно там. Когда король появился, несколько врачей и сиделок быстро покинули помещение, понимая и без приказа, что не все здесь подлежит широкой огласке. После короткого взгляда на забинтованное лицо пришельца, лежащего без движения, монарх кивком головы поздоровался со старшей дочерью, а затем приглушенным голосом обратился к матери:
– Как он? Что с ним?
– Все самое страшное осталось позади, – с усталой улыбкой ответила Линкола. – Но по уверениям врачей, это просто чудо, что он остался жив после такой невероятной потери