– Скупщикам краденого за полцены, пусть за треть сдам. И получу наличные.
Алексей посидел, подумал. Похоже – план этот Фрося не сегодня ночью придумала, потому что на каждый его вопрос у нее готовый ответ есть. Не нравилось Алексею воровское дело. Рискованно и стабильности нет, противозаконно. А то, что Фрося предлагает, еще более опасно, дорожка по наклонной вниз. А какой у него выход? На завод идти? Половина из них стоит. А если и примут, то учеником, с копеечным жалованьем. Своими руками что-то делать он не умеет – не электрик он, не слесарь.
– Что надумал?
– Пошли красногвардейцев искать.
Стали ходить по улицам. Красногвардейские патрули попадались, но многочисленные – по десять-двадцать человек. Попробуй стырить лопатник, прикладами винтовок ребра сломают. Но все же повезло уже вечером. Шли на съемную квартиру, увидели мужичка в рабочей куртке. На лацкане красный бант. Мужичок пьян, идет неверной походкой, качается. Девушка Алексея локтем толкнула.
– Вот он!
Не сговариваясь, зашли с двух сторон. Алексей ловко карманы обыскал. В наружном кармане куртки оказался револьвер короткоствольный, такие называли «бульдогами», до революции продавались в оружейных магазинах свободно. Алексей револьвер в свой карман опустил. По неспокойной петербургской жизни может пригодиться. А документов, на которые так надеялся Алексей, не оказалось, как и денег. Пьяненький красногвардеец обыску не сопротивлялся, похоже – не соображал, что происходит. Вообще документы Алексею нужны, он уже думал, как их приобрести. Без документов при любой власти никто, даже в гостиницу не устроиться, не то что на работу. Пройдет еще немного времени – год максимум – и власть большевиков ужесточит режим. До большевистского переворота еще месяц. И есть время в этой неразберихе добыть документы.
В марте 1917 года демократическая власть, обуреваемая ложными ценностями о либерализме, объявила амнистию. Тысячи уголовников вышли на свободу. Если весной 1916 года в Москве было совершено 3618 преступлений, то после амнистии свыше двадцати тысяч, и это в одном только городе. Еще в 1913 году в Швейцарии, на международном криминалистическом конгрессе Московская полиция была признана лучшей в мире, возглавлял ее тогда Аркадий Францевич Кошко. Миропорядок рухнул после отречения государя, правительство Керенского совершило шаги непродуманные, страна медленно погружалась в хаос. Для того, чтобы управлять огромной страной, одного желания мало, нужны знания, опыт. Департаменты государственной, царской структуры, работать на демократическую власть не хотели, да еще чехарда с деньгами. «Керенки» чиновники не признавали серьезной валютой, а за фантики трудиться дураков нет. Народ надеялся, что старые порядки еще вернутся, будет стабильная власть, царские деньги, к которым относились уважительно.
К осени 1917 года правительство Керенского влияние растеряло. Почти каждый день на улицах и площадях Петрограда происходили митинги и демонстрации. Каждая партия – кадеты, эсеры, анархисты, большевики – агитировала за себя. В городе почти безвластие, власть «валялась» под ногами, и большевики решили прибрать ее к рукам, устроив переворот. Многие в партии сомневались – удастся ли? К удивлению сомневающихся – получилось. Причем страсти по власти кипели только в Петрограде, в других городах, даже той же Москве, было спокойно. Керенский реальной вооруженной силой не обладал. Большевики опасались противостояния с матросами, на флоте большое влияние имели эсеры. Кроме того, у флотских корабли с их мощной артиллерией, Кронштадт.
В дни октябрьского переворота на улицах было пустынно, кое-где слышалась в городе стрельба. Но долго в холодной квартире без харчей не усидишь. Потянулись в магазины, а там пустые полки, подвозом никто не занимался. Кто имел родню в селе под Петроградом, потянулись туда, в деревне выжить проще. По ночам власть вершили грабители. Большевики своим указом от 28 октября 1917 года создали милицию, причем запретили брать на службу сотрудников сыскной полиции, дескать – гнобили при старой власти пролетариат. У сыщиков сыскной полиции опыт был, многих матерых преступников знали в лицо, их методы, возможные места обитания. Хуже того, новая власть не удосужилась сохранить картотеку с фотографиями тех уголовников, кого ранее задерживала полиция. Отделения сыскной полиции были брошены, не охранялись, чем воспользовались преступники. Картотеки жгли, порой с отделениями вместе. Конечно, непрофессионалы не могли справиться с валом преступности. И Советское правительство 6 декабря создает ЧК – чрезвычайную комиссию, преобразованную 22 декабря в ВЧК – Всероссийскую чрезвычайную комиссию, во главе которой встал Ф. Э. Дзержинский. Располагалась ВЧК на Гороховой, дом 2. В доме, где до революции было Охранное отделение. Наравне с Литейным и Невским проспектами, Гороховая была одной из центральных улиц. ВЧК был органом карательным, осуществлявшим красный террор.
В средине декабря Алексей возвращался на съемную квартиру. Еще не поздно – пять часов вечера, а уже темно, все же зима. Вдруг в переулке выстрелы, крики «Стой!». Алексей прижался к двери какого-то дома. Двери в каменных домах всегда в углублениях, хоть небольшое, да укрытие. Из переулка выбежали двое. На бегу оборачивались, стреляли в кого-то, невидимого Алексею.
За мужчинами выбежали преследователи, тоже двое. Алексей подумал – милиция, поскольку преследователи стреляли в убегавших, приказывали остановиться. Единой униформы ни в милиции, ни в ЧК тогда еще не было, одежда цивильная, зачастую с красным бантом на левом лацкане, чтобы видно было – представитель власти. Убегавшие оказались удачливее, не исключено – опытнее. В Петроград стекались дезертиры с фронтов, имевшие практику боевых действий.
Грянуло несколько выстрелов, преследователи упали. И в наступившей тишине слышен топот ног убегавших. Потом вдали трель свистка милиционера. Так подавался сигнал о тревоге, помощи. Алексей осмотрелся – на улице никого. По темному времени люди боялись без острой необходимости выходить из дома. Можно было не только кошелька или одежды лишиться, но и самой жизни.
Грабители не гнушались снимать с прохожих шапки, шубы, добротные пальто, обувь. Алексею тоже хотелось убежать побыстрей, тем более съемная квартира недалеко, в квартале, десять минут быстрой ходьбы. Подбежал к одному упавшему. Мужчина признаков жизни не подавал, из-под головы растекалось темное пятно. Алексей похлопал по карманам. В левом внутреннем кармане ощущался бумажник. Забрал его, чего же пропадать добру? И пистолет забрал, валявшийся в метре на булыжной мостовой «браунинг». И второго убитого обыскал, но у того в карманах нет ничего. В темноте оружия рядом с телом не видно, искать не стал. Ежели оружие грабителям продать, прибыль будет, оружие – товар востребованный. Сразу на квартиру отправился. Там Фрося уже ужин приготовила – жареная картошка с жареной рыбой, чай с ситным и сахаром. По нынешним временам – роскошь. Пока Фрося мыла посуду, Алексей