На входе снова охрана, но больше декоративная, слишком мундирные, рослые и красивые. Явно наняли из службы эскорта знатных дам, одели в мундиры и велели стоять у входа со значительными лицами.
Здесь, как и везде, главное – сканеры и следящие за мимикой камеры. Мы прошли мимо неподвижных часовых, этих красавцев и тех, что дальше в коридоре, но и те тоже для красоты и значимости, настоящие стражи теперь везде незримы.
На нас никто и не взглянул, народу как муравьев, вот куда уходят деньги налогоплательщиков, да и наши тоже, доллары покупаем за рубли, поддерживая их проклятую валюту… которая на самом деле вообще-то нужна всем, но как не побурчать, это же чуть ли не единственное право, что осталось в странах свободной демократии.
– Нам сюда, – сказал Джон. – Не отставайте.
Мы сдвинулись за колонну в каком-то стиле, а там по коридору, где охранник кивнул ему молча, свернули за угол, лифт тут же приглашающе распахнул блестящие створки.
В кабинке Джон сказал успокаивающе:
– Это недолго. Здание спроектировано так, что в самый дальний уголок можно попасть за семь минут.
– Но мы идем не в самый дальний?
Он широко, по-американски улыбнулся.
– Прибудем через две минуты!.. Хотя длина коридоров тридцать километров.
– Ого, – сказал я, – а я слышал, только двадцать восемь.
Он смутился только на долю секунды, сказал почти с российской беспечностью:
– Просто округлил. Мы же американцы, а не какие-то немцы.
– Где встреча? – поинтересовался я. – В надземных или подземных этажах?
Он снова улыбнулся.
– Что вы, какие подземные?.. На самом верху! Можно сказать, пентхаус. Кстати, мы ехали долго, показать вам туалет по дороге?
– Который для белых, – поинтересовался я, – или для черных?
Он натянуто улыбнулся.
– Сейчас это уже несущественно. Хотя, чтобы показывать свою мультикультурность, белые сотрудники Пентагона все чаще предпочитают демонстративно посещать туалет для черных.
– И как?
Он кивнул.
– Вы правы, малость раздражают работающих здесь афроамериканцев.
Мы прошли молча мимо ближайших туалетов, их здесь вдвое больше, чем полагается на тридцать тысяч человек, туалеты для белых и черных при строительстве Пентагона располагали отдельно.
– Жаль, – сказал я невинно, – что президент Рузвельт всей своей властью сумел запретить вешать таблички «Для белых», «Для черных». По стране они у вас еще висели двадцать лет!
Он дернулся, посмотрел с неуверенностью.
– Почему… жаль?
– Могли бы показывать туристам, – сказал я, – как пример того, как много ваша страна сделала, чтобы уничтожить неравенство. У вас даже президентом побывал негр, половина программистов негры, и вообще негры, судя по фильмам и сериалам, самые умные и рулят во всем. В Америке и Зимбабве.
Он сказал неуверенно:
– У нас говорят «афроамериканцы».
– А я не подданный вашего президента, – напомнил я. – Так что завидуйте нашей свободе слова молча.
Мы прошли мимо двух десятков дверей, наконец он сказал бодро:
– Сюда, в этот зал.
– Там отдел ЦРУ? – спросил я шепотом.
Он покачал головой.
– Нет, просто даже местные не должны знать, кто вы и к кому прибыли.
Он распахнул передо мной, как перед королем, двери. Из помещения пахнуло величием, словно я попал в зал для приемов важных дипломатов времен королевы Екатерины.
В комнате прохаживаются вдоль стены с дисплеями от пола и до потолка вельможи, это первое и самое сильное впечатление, хотя почти у всех на плечах четырехзвездные погоны.
В нашу сторону покосились только двое, остальные занимаются обсуждением, судя по их виду, как распорядиться с этой мелковатой для их замыслов вселенной.
Джон кивнул этим двоим, они быстро подошли, Джон сказал негромко:
– Я доставил вашего гостя, сэр Чарльз.
Тот, к кому он обращался, сказал отрывисто:
– Спасибо, Джон. Можете идти.
Джон поклонился и незаметно вышел в коридор, а сэр Чарльз протянул руку.
– Чарльз Карпентер, младший агент. А это мой коллега Грег Робинсон.
Грег тоже протянул мне руку и сказал тихо:
– Уходим.
Ладонь его горячая и крепкая, будто из хорошо просушенного дуба, и, продолжая пожимать мои пальцы, вывел меня в коридор и, похлопывая по плечу, указал взглядом на дверь наискось напротив чуть дальше.
Глава 3
Мне показалось, что даже здесь, в коридорах Пентагона, оба стараются не привлекать к себе внимания и, только переступив порог, почувствовали себя свободнее. Хотя, как вижу, никаких глушилок, наблюдение за нами ведется в обычном режиме. Вернее, запись, которую по необходимости можно просмотреть позже.
Комната представляет собой скудно обставленный рабочий кабинет, один-единственный стол, четыре экрана: один на столе и три на стене, полдюжины стульев.
У стены двое немолодых бывалых парней, а из-за стола поднялся плечистый и крепкий мужчина с квадратной челюстью, протянул мне руку.
– Дуайт Харднетт, – назвался он. – Старший агент. Нас предупредили, что вы с неофициальным визитом, что хорошо, так что все будет быстрее и проще. Позвольте представить моих коллег… Грант Чарльстон и Крис Дейли, агенты по особым поручениям.
Я пожал обоим руки, за моей спиной молча стоят Чарльз Карпентер и Грег Робинсон, что всего лишь младшие агенты. Они с Грантом и Крисом обменялись кивками, я сказал вежливое:
– Очень приятно, коллеги.
Дуайт сказал отрывисто:
– Прошу садиться. Мистер Лавроноф…
Я чуть сдвинул предложенный мне стул, чтобы обозначить свое личное пространство, но остался стоять, обвел их взглядом. Все пятеро смотрят внимательно и ожидающе.
Понятно, встреча проходит в абсолютно секретном режиме, хотя, конечно, все пишется в высоком разрешении, чтобы специалисты проанализировали и мою мимику, а не только слова и жесты.
– Коллеги, – сказал я, – а также друзья, так как у нас один враг, и, чем плотнее будем сотрудничать, тем быстрее с ним покончим. Я имею в виду не только простой терроризм…
Крис Дэйли уточнил:
– Что вы называете простым?
– При котором страдают посетители кафе или школ, – ответил я. – Даже одиннадцатое сентября, как ни покажется вам кощунственным, простой терроризм в сравнении с тем, когда под угрозой не школа или стадион, даже полный зрителей, а существование всего человечества.
По их лицам увидел, уже работают над этой проблемой, но пока больше в плане обсуждения и недопущения, ясно, издержки болтливой демократии.
Дуайт Харднетт сказал быстро:
– Ваши предложения?
– Есть, – ответил я. – И очень серьезные. Позвольте, сделаю первый шаг к сотрудничеству и поделюсь информацией. Помимо множества угроз в различных точках мира, мы обнаружили на территории вашей страны несколько мест, из которых идет явная и неприкрытая опасность.
Дуайт сказал с легкой улыбкой:
– Поделитесь с нами, коллега, что же происходит в нашей стране, чего мы не знаем…
– И о чем ГРУ знает лучше, – добавил Крис с откровенной насмешкой.
– Охотно, – ответил я. – Охотно. Как вы знаете, как бы мы ни расходились в выборе дорог к будущему, но расхождения наши не так велики, как могут показаться простому обывателю, которого журналисты пичкают страшилками во имя поддержания тиражей и рейтингов. Мы кровно заинтересованы, чтобы Штаты усиливались и продолжали свой победный путь к прогрессу… Потому вот первая угроза…
Я вытащил из кармана флешку.
– Обратите внимание,