— А чем они отличаются?
— Чем, отличаются? Чем отличаются?.. Да ничем!.. У Карабаса Барабаса борода намного длиннее!.. Я тебе завтра всё объясню!
— А кто такой шатун?
— Шатун — это такой медведь, которого охотники выгнали с его дома, с его берлоги! Нет у него ни семьи, ни своего угла, никто его не пожалеет, никто не приютит! Вот он и бродит по тайге голодный и злой! А каждый негодяй, у которого есть ружьё, стреляет в того медведя!
— Теперь я понял, почему мама тебя шатуном зовёт!
— Ну, ты и даёшь, дружище! Спи, давай!
Когда ребёнок, наконец, успокоился, Безродный, понизив голос, пожаловался Камушеву:
— Проблема у нас с фамилией, Иваныч! Не можем мы Женьку под чужой фамилией оставить, а без согласия на то родного отца, его не усыновишь!
— Не нужно мне никакого согласия! — запричитала Татьяна. — Вы же оба знаете, кто такой Толик! Здоров, как самосвал, а как выпьет, то лютым зверем делается! Хватит с меня и моих синяков!
— Хоть я и выходил из драк иногда не со всеми зубами, но битым никогда не был! Да и встретиться мне с Анатолием всё равно надо, чтобы наши границы увековечить!
Здесь Камушев почувствовал себя в роли судьи, причём эта роль ему не очень понравилась.
— Вы вот что, не ссорьтесь пока! Наш мэр мой старинный приятель! Да и не должно быть такого закона, чтобы семью забором разгораживал! И ещё вот что: лучше ты, Таня, зайди к Людмиле Ивановне, ну ты её знаешь, завмаг наш! Скажешь, что ты от меня пришла, а я ей перезвоню попозже, пусть она тебя на довольствие поставит. Когда кусок мяса отстегнёт, может тушёнка или колбаса появятся! А то, если вы будете с одних только прилавков питаться, то долго не протянете!
— Раньше на рынке, хоть и очень дорого, но можно было на курицу напасть! — пожаловалась Татьяна, — А сейчас, как только Горбачев объявил борьбу с нетрудовыми доходами, базар совсем закрыли! Десятка яиц для ребёнка не отыщешь!
На следующий день Камушев позвонил на квартиру председателя горсовета. Составили прогнозы на рыбный клёв в ближайшие выходные и, как будто между прочим, тут он и закинул удочку на счёт семьи Безродного, которая не совсем полная получается.
— Ты что, Саша? — удивился Полищук, — Ты же ставишь меня в положение хуже губернаторского!
— Если тебе работа, какая полегче нужна, — психанул Камушев, — то приходи работать ко мне! На шиномонтаж тебя устрою! Покатаешь целый день грязные автомобильные колёса, вот тогда я послушаю, какую песню ты мне тогда пропоёшь! Сидишь себе в тёплом кабинете и плачешь мне в пиджак, что положения твоё хуже, чем у кого другого!
— Не понял ты меня, Саша! — обиделся Полищук. — Ты хоть знаешь, о каком губернаторе я говорю? Не о том, которого в чёрной «Волге» в сопровождении мордоворотов возят, а о том, который на конном заводе работает!
— Ну?
— На конезаводе держат старого жеребца, — пояснил Полищук, — на предмет осеменения держат! Когда нужно молодую кобылку покрыть, которая под жеребцом ещё не была, вот того старичка и подводят! Кобылка ещё неопытная, может и откусить что–нибудь, с дури, или лягнуть жениха в самое больное место! Племенного жеребца жалко, он больших денег стоит, а старик, что ему? Он вроде как на пенсии содержится, от него только убытки одни! Вот его поначалу к той кобылке и подводят! Он в этом деле опытный и обхаживает её, и уговаривает, а как только та в охоту войдет, и тот на неё запрыгнет, старичка под уздцы, а молодого жеребчика к той кобылке и подпускают! Молодёжь удовольствие получает, а старик в стойле доски, с досады, грызёт! Вот того, старого жеребца, губернатором и кличут! Я твоему Неродному…
— Безродному! — поправил его Камушев.
— Говорил я ему, зачем ты всё это затеял? Хочешь с той бабой жить, ну и живите вы с ней, зачем вам расписываться? Она себе квартиру получит, ты получишь, в одной жить будете, а другую внаём сдавать! Мало ли что, разошлись, у каждого своё жильё будет! А он, твой Безродный, знаешь, что мне ответил? Я строю, говорит, свою семью. И должен, говорит, свою жену и своего сына гарантиями своей порядочности обеспечить! Он что у тебя совсем дурак или под благородного косит?
— Баба, она дана человеку для продолжения его рода! Поэтому и обращаться с ней надо бережно! Это даже мой главмех понимает! А ты, старый бюрократ, — обиделся Камушев, — если и сделаешь когда–либо какой шаг, то обязательно кому–нибудь на его больную мозоль наступишь! А насчёт того, что я буду для тебя червяков копать, — шутишь, братишка, дудки! Ковыряй их для себя сам!
2
Детишки, считающие, что территория коридора трёхкомнатной квартиры принадлежит только им, щедро осыпаемые шлепками и поцелуями взрослых, устроили в нём свои забавы. Наконец–то избавившись от опёки строгих воспитателей детских садов и учителей младших классов, они извлекли из разных углов свои жестяные танки, производящие грохот почти как настоящие, пластиковые пистолеты и автоматы, стрекочущие оглушительными очередями звуков. Краснозвёздные истребители, ведомые опытными руками юных пилотов, тоже издавали хватающий за душу вой.
Привыкшие ко всяким неожиданностям хозяйки стойко обороняли территорию кухни от нашествия своих воюющих чад. Главы семейств, прибавив громкости телевизорам, чтобы заглушить вопли, доносящиеся из коридора, культурно отдыхали после тяжёлого трудового дня.
— Упрямый он у меня, — жалуется соседке Татьяна, помешивая в кастрюле, — если упрётся лбом в стену, то не отступится, пока в ней брешь не прошибёт! Камушев из–за этого его по командировкам и гоняет, чтобы запчасти пробивать! Другие с пустыми руками возвращаются, а он всегда какие–то железяки привозит!
В голосе её неприкрытая гордость. — А тут как–то трубу с горячей водой в колодце прорвало, кипяток так и свищет! Задвижку там какую–то закрыть надо, а она в том самом колодце и находится! Какой самоубийца туда полезет? А он оделся так, будто на Северный полюс, на зимовку собрался, противогаз на голову натянул да и завинтил ту проклятую задвижку! Я его ругаю, а он мне: — «Не могу, говорит, людей на верную погибель посылать!» Приснится иногда ночью, что нет его рядом, проснусь, обниму его покрепче, а потом долго–долго уснуть не могу!
— Тебе–то чего бояться? Он у тебя не пьёт!
— Главных механиков непьющих не бывает! Выпивает, как и все, в меру служебной необходимости! У нас ведь как? Не будешь вместе со