— Ты что, не узнаешь меня?
— Ну да, не узнаю. Конечно узнаю, — сказал Славик.
— Тогда почему же ты меня не слушаешься?
— А я теперь никого не слушаюсь, — сообщил Славик.
— Гм-гм, — прогудел дядя Миша. — Это почему же?
— Просто надоело.
— Ну а просьбу ты мою можешь выполнить? Не приказ, а просьбу?
— Пожалуйста, — согласился Славик.
— Покажи язык.
Славик высунул язык так, что чуть не достал им до носа дяди Миши.
— Прекрасно, — сказал дядя Миша. — Теперь дай руку. Это — тоже просьба.
Дядя Миша взял Славика и замер, поглядывая на секундную стрелку своих часов.
— Так, — удовлетворенно сказал он. — Ну, а еще одну мою просьбу ты можешь выполнить?
— Какую?
— Перестань дурака валять! — закричал дядя Миша. — Прекратить эти фокусы, пока я тебе... пока я тебя...
— А чего вы мне сделаете? — с вызовом спросил Славик.
— А вот что! — грозно сказал дядя Миша. — Я тебе... гм... действительно... Что же я тебе?...
Услышав громкие голоса, в комнату вошла мама. Вид у нее был встревоженный. Она вопросительно посмотрела на дядю Мишу.
— Все в порядке, — сказал дядя Миша. — Эта болезнь легко излечима. Компресс по мере надобности. Вот сюда, — и дядя Миша указал рукой на то, что находилось у Славика пониже спины.
— Но с ним никогда такого не было! — почти шепотом проговорила мама.
— Всего когда-то не было, — сказал дядя Миша. — И нас с вами не было, и даже медицины не было. Впрочем, медицина тут ни при чем. Пусть принимает раза три в день по моему рецепту — быстро поправится. А теперь прошу прощения, меня ждут больные... — дядя Миша покосился на Славика. — Настоящие.
Проводив дядю Мишу, мама решительными шагами вошла в комнату.
— А теперь я хочу знать, что все это означает? — сказала мама. — Может быть, это у тебя какая-то новая игра? Мне не нравится эта игра. Или ты сейчас же объяснишь, в чем дело, или... — мама задумалась на секунду. — Или тебе будет хуже!
— А что будет хуже? — спросил Славик.
— Узнаешь.
— А я и хочу узнать, — сказал Славик. — Ты скажи.
— Вячеслав, это уже настоящее издевательство! Еще минуту назад я могла бы тебя простить. Но теперь можешь не ждать пощады.
— А я и не жду, — сказал Славик, глядя на маму ясными глазами. — И совсем я ни над кем не издеваюсь. Я же тебе объяснил: я просто не хочу тебя слушаться. Это еще не значит — издеваться.
— Как это понимать: не хочу слушаться? Ты понимаешь, что говоришь? Кого же ты будешь слушаться?
— А никого.
— Ну что ж, — сказала мама, — если ты хочешь воевать, — пожалуйста. Я сумею тебя заставить. В школе я справляюсь и не с такими, как ты.
— В школе ты справляешься потому, что они тебя слушаются, — объяснил Славик. — А если бы они тебя не слушали, то ты бы не справлялась.
— Довольно! — твердо сказала мама. — Мне надоело слушать чепуху. Два месяца ты не пойдешь ни в кино, ни в зоопарк. Это — за стекло. Два месяца ты не имеешь права подходить к телевизору. Это — за твое сегодняшнее поведение. Кроме того, ты пойдешь к человеку, у которого ты разбил стекло, и извинишься перед ним. Понятно?
— Если я в кино не пойду, еще не значит, что я слушаюсь, — сказал Славик. — Просто у меня денег нет, вот и все. А извиняться я не буду. Пускай он сам извиняется.
— Кроме того, — сказала мама таким тоном, будто и не слышала слов сына, — ты немедленно садишься делать уроки.
— Не сяду.
Мама молча взяла портфель Славика, раскрыла его, достала дневник. Она прочитала, какие уроки нужно выучить на завтра, вынула из портфеля учебники, разложила их на столе вместе с тетрадями.
— Садись.
— Не сяду.
— Сядешь, — мама взяла Славика за руку, подвела к столу и усадила на стул.
— Ну и что, — сказал Славик. — Просто ты сильнее, вот и все. А учить я не буду. Буду просто сидеть.
— Не будешь учить — не пойдешь в школу.
— Пожалуйста, — сказал Славик. — Мне дома даже лучше сидеть. Ты в школу уйдешь, а я телевизор включу.
— Ты прав, — спокойно сказала мама, — ты пойдешь в школу и будешь получать двойки.
— Ну и пускай.
— Затем тебя выгонят из школы.
— Ну и пускай.
— Ты будешь слоняться по улицам и попадешь в шайку преступников. Они доведут тебя до преступления.
— Не доведут, — сообщил Славик. — Я и преступников не буду слушаться. Нам надоело, что все над нами командуют.
— Кому это нам? — с изумлением спросила мама.
— А всем ребятам.
— Ах вот как! У вас, выходит, целая организация?
— Никакой организации нет. Чего ты меня все время спрашиваешь! Я больше отвечать не буду.
— Ну что ж, — сказала мама. — Обождем папу. Посмотрим, как ты с ним будешь разговаривать. Он с тобой церемониться не станет. Он тебе покажет...
— Чего покажет?
— Узнаешь чего, — загадочно сказала мама и ушла в другую комнату.
И Славик понял, что первый бой он выиграл. Впервые в жизни он понял, что если твердо стоять на своем, то можно добиться чего угодно. Конечно, в кино он теперь попадет не скоро. Ну что ж... Мир вокруг переполнен взрослыми, и они пока что сильнее. Славик не будет делать всего, что хочется. Но он НИКОГДА не будет делать и того, чего ему не хочется.
«А как там у Галки и Юрки? — подумал Славик. — Может быть, они струсили? Особенно — Юрка. У него мать не учительница. Она с ним церемониться не станет».
Славик вздохнул и стал рисовать очки какому-то великому ученому, смотревшему на него со страницы учебника истории.
Еще мама
Мама очень любила Галку.
Поэтому Галка ее не боялась.
Папа, наверное, любил Галку меньше. Он говорил, что мама ее балует.
Мама говорила: «Когда же побаловать, если не сейчас?» —