И наконец, третья группа представляла собой мешанину из дел об убийстве или предполагаемом убийстве, связанном с похищением человека, изнасилованием, поджогом, разбойным нападением, вызвавшим смерть жертвы, где присутствовал элемент экономических преступлений, а также нескольких дел с политическим оттенком. Это были дела, в которых полиция потерпела неудачу, а также некоторые, в которых правовое сознание дало серьезный сбой. Младенец, исчезнувший из коляски, старик, задушенный в своей квартире. Владелец фабрики, тело которого было обнаружено на кладбище в Карупе, или, например, дело о женщине-дипломате в Зоологическом саду. Хотя все в душе Карла этому противилось, он вынужден был признать, что предвыборное рвение Пив Вестергор было не только борьбой за избирательские голоса: настоящего политика ни одно из этих дел и впрямь не могло оставить равнодушным.
Он закурил новую сигарету и покосился на сидевшего напротив Ассада. Нечего сказать — спокойный человек. Если он способен, как сейчас, заниматься своими делами, то они, возможно, и сработаются.
Карл уложил папки в три стопки и взглянул на часы. Если еще полчаса посидеть, сложив руки и закрыв глаза, то потом можно и по домам.
— Что это за дела у тебя тут лежат?
Слегка приподняв веки, Карл взглянул на Ассада сквозь ресницы. Держа в руке «Справочник криминалиста», помощник склонился над его столом. Судя по пальцу, заложенному между страницами, Ассад довольно-таки далеко продвинулся в изучении книги. Или просто картинки просмотрел, как многие делают.
— Ты нарушил ход моих размышлений, — изрек Карл, подавляя зевоту. — Но раз уж так, то скажу: это дела, над которыми нам предстоит работать. Старые дела, от которых отказались другие. Понимаешь?
— Очень интересно, — произнес Ассад, подняв брови и взяв из стопки верхнюю папку. — Никто не знает, кто это сделал, или вроде того, да?
Вытянув шею, Карл взглянул на часы: еще нет и трех. Тогда он взял папку и посмотрел на нее:
— Этого дела я не знаю. Что-то связанное с раскопками на острове Спрогё во время строительства моста через Большой Бельт. Они нашли в земле труп, и дальше стоп. За дело взялась полиция Слагельсе, но так ни до чего и не доковырялась.
— Они не доковырялись? И это идет в первую очередь?
Карл посмотрел на него с недоумением.
— Имеешь в виду, с него ли мы начнем нашу работу?
— Ну да. Оно будет первое?
Карл нахмурился: что-то многовато вопросов.
— Сначала я должен хорошенько ознакомиться со всеми делами, а потом уж решу, с чего начинать.
— Это что — очень секретно? — спросил Ассад, аккуратно укладывая папку на место.
— Эти дела-то? Да. В них вполне могут оказаться вещи, не предназначенные для посторонних глаз.
У смуглого помощника сделался вид мальчика, которому отказались купить мороженое, но которому прекрасно известно, что если постоять так подольше, то это поможет. Взаимное разглядывание затянулось, и Карл наконец смутился.
— Ну что? — спросил он. — У тебя какой-то конкретный вопрос?
— Раз уж я тут работаю, то если я пообещаю, что буду хранить тайну и никому ничего не скажу, ты разрешишь мне посмотреть эти папки?
— Ассад, это же не твоя работа!
— Но другой-то у меня сейчас нет. Я дочитал до сорок пятой страницы, и в мою голову больше ничего не лезет.
— Вот как?
Карл огляделся, надеясь отыскать занятие если не для головы, то хотя бы для мускулистых рук Ассада, однако и сам видел, что делать тут нечего.
— Ну ладно! Если ты клянешься всем святым, что ни под каким видом ни с кем, кроме меня, не будешь говорить о прочитанном, то изволь, если хочешь. — С этими словами он пододвинул к Ассаду крайнюю стопку. — Здесь дела трех разных категорий, так что смотри не перепутай. Я долго и тщательно продумывал систему их классификации. И помни: ни с кем, кроме меня, об этих делах не разговаривать!
Карл повернулся к компьютеру, но вспомнил:
— И еще одно! Это мои дела, и я очень загружен работой. Сам видишь, сколько их тут. Так что, пожалуйста, не рассчитывай, что я буду их с тобой обсуждать. Тебя взяли на работу, чтобы ты следил за чистотой и варил мне кофе. Когда тебе нечем заняться, я не против — читай, если хочешь. Но это не имеет никакого отношения к твоим рабочим обязанностям. Договорились?
— Договорились. — Ассад постоял секунду, поглядывая на среднюю стопку. — Как я понимаю, в папках, которые лежат отдельно, особенные дела. Я возьму три сверху. Я не перепутаю стопки. Буду держать их в своей комнате. Когда они тебе понадобятся, ты только крикни, и я сразу их верну.
Карл проводил взглядом удаляющегося помощника: три папки под мышкой и «Справочник криминалиста» наготове. Это зрелище внушало ему тревогу.
Не прошло и часа, как Ассад снова вошел в кабинет, где оставшийся в одиночестве Карл думал о Харди. Бедняга! Ему теперь и жизнь не мила! В таких мыслях не было ничего конструктивного.
Ассад положил на стол одну из папок:
— Это — единственное дело, которое я сам помню. Оно случилось как раз тогда, когда я ходил на курсы датского языка, и мы читали о нем в газете. Оно показалось мне тогда очень интересным. И сейчас тоже.
Он протянул папку Карлу, тот бегло взглянул на обложку:
— Значит, ты приехал в Данию в две тысячи втором?
— Нет. В девяносто восьмом. Но на курсы датского языка я ходил в две тысячи втором. Ты тогда занимался этим делом?
— Нет, до структурной реформы такие дела проходили по ведомству разъездной бригады.
— И к разъездной бригаде оно отошло потому, что все случилось в море?
— Нет, это было потому… — Но тут Карл взглянул на внимательное лицо Ассада с выразительно двигающимися бровями и передумал вдаваться в объяснения. — Да, именно так.
Зачем отягощать неподготовленный ум длинными экскурсами в область процедурного порядка полицейского ведомства?
— Классная была девушка Мерета Люнггор, мне кажется, — сказал Ассад и бегло улыбнулся.
— Классная? — Перед глазами Карла возник образ красавицы, брызжущей энергией. — Да, это уж точно.
11
2002 год
Прошло несколько дней, а куча весточек на столе все росла. Стараясь не показывать своего раздражения, секретарша держалась с напускным дружелюбием. Несколько раз, думая, что Мерета не замечает, она подолгу ее разглядывала. Один раз спросила, не хочет ли та поиграть с ней в сквош, но Мерета отказалась: она больше не собиралась заводить приятельских отношений с подчиненными.
После этого секретарша вернулась к обычному тону, сдержанному и официальному.
В пятницу после работы Мерета забрала последние письма и, перечитав несколько раз, бросила в пластиковый мешок, который завязала и отнесла в мусорный бак. Чтобы с этим было покончено раз и навсегда.
На душе было уныло и скверно.
Домработница оставила на столе жаркое, и оно все еще было теплым, когда они с