– Главное, не говори со мной так, будто меня здесь много, – недовольно ответила она. – Не привыкла я к этому. Зови просто Тамилой, мне имени достаточно.
– Мне как-то непривычно обращаться на ты, – озадаченно заметил я.
– Ну а я вот так привыкла, – усмехнулась она. – Старую сучку по-новому гавкать не обучишь, а ты молодой, тебе легче приспособиться. Так чего ты хотел-то?
Раз уж хозяйка требует, то гостю ничего не остаётся, кроме как согласиться. Может, нам, молодым кобелям, и в самом деле проще себя заставить по-новому гавкать.
– Сложно сказать, чего я хочу, я и сам это не вполне понимаю, – начал я. – Точнее, не вполне понимаю, насколько мои пожелания реальны. О вас… о тебе, Тамила, я услышал от Драганы Ивлич…
– Ивлич? – она нахмурила лоб вспоминая. – А, та наглая соплячка. Я бы не назвала это хорошей рекомендацией.
– Это не рекомендация была. Она просто мельком тебя упомянула по случаю.
– И что она тебе про меня рассказывала?
– Она всего лишь сказала, что ты занимаешься разными странными зверями.
– Зверями? – она задумалась. – Ну, при некотором воображении можно и так сказать.
– Если под зверями она имела в виду что-то вроде тех, что в палисаднике, то некоторое воображение действительно необходимо, – согласился я, а Тамила неопределённо хмыкнула.
– И зачем тебе мои зверюшки?
– Это история долгая и, в общем-то, не особенно интересная, – вздохнул я. – Если сократить ненужные подробности, то мы строим сейчас подземное хранилище, и я бы хотел заказать для него что-нибудь вроде крокодилов.
– Вот прямо крокодилов? – изумилась Тамила.
– Именно крокодилы, наверное, плохо подойдут, – задумался я, пытаясь понять хотя бы для себя, чего же хочу. – Если уж держать там каких-то тварей, то хотелось бы, чтобы они выполняли и полезные функции, а от крокодилов толку мало.
– Почему же мало толку? – с улыбкой возразила она. – Кусаются больно, бегают быстро.
– Кусать всех встречных – это не то, что я хотел бы получить от по-настоящему полезного крокодила. Тамила, а что ты можешь вообще? Какой величины твои звери и какие у них способности?
– Мамонта не сделаю, конечно, а так кое-что могу, – она с интересом на меня посмотрела. – Ты придумал что-то?
– Вспомнил кое-кого. Доводилось мне видеть ящеров на двух ногах в броне и с оружием в лапах…
– Броню опиши, – резко перебила меня она. – И оружие.
– Жилеты и юбки, – я задумался, пытаясь вспомнить статуи возле алтарной залы подземелья. – Жилеты вроде чешуйчатые, если я правильно помню. А оружие похоже на булаву, только форма какая-то странная.
– Хигриссы, – с отвращением сказала она. – Мерзкие твари. Они давно к нам не пролезали – где ты их увидел?
– Это статуи были, – пояснил я. – Мы их уничтожили.
– Правильно сделали, – одобрительно кивнула Тамила. – Иногда эти статуи подкидывают сюрпризы, бывало и такое. А кстати, где ты их нашёл?
Я немного поколебался, но всё же решил ответить:
– В нашем подземелье под старым фабричным городком. Но это секрет, и даже не мой, так что прошу никому это не передавать.
– Некому мне передавать, – отмахнулась она. – А не было ли там рядом какого-нибудь алтаря? Нехорошего такого?
– Был, – с удивлением признал я. – Он тоже уничтожен.
Я, конечно, не видел своими глазами, как он был уничтожен, но глубоко сомневаюсь, что Морена поставила эту мерзость в своей гостиной.
– Вот, значит, где эта шайка сидела, – задумчиво покивала Тамила. – Долго их искали, даже награду большую давали, но так и не нашли. Лет так тысячи полторы назад эта информация больших денег стоила, припоздал ты немного.
А похоже, что она и впрямь старушка. Наверное, всё-таки помоложе Бальдебреты из племени гаутов, хотя кто его знает, сколько лет ей было в те времена? Правда, у Тамилы есть фамилия, но «Лапа» могла быть и просто кличкой. Да собственно, все старые фамилии от кличек и пошли.
– Так что там насчёт хигриссов? – напомнила она.
– Вот, может, что-нибудь вроде них, но с головами крокодилов? Что-то вроде египетского Себека[1]?
– Не знаю я никаких себеков, – ворчливо сказала она. – И что эти твои себеки делать будут? Тоже бегать и всех кусать?
– Нет, не кусать, – покачал головой я, полностью захваченный новой идеей. – Пусть стоят в лифтовом холле и атакуют любого, кто попытается пройти мимо них дальше, и у кого не будет с собой опознавательного знака. Ну, кристалла там, или ещё чего-нибудь в таком роде. И чтобы глаза горели и следили за всеми проходящими. А что – здорово ведь получится, правда? И защита хорошая, и посетители сразу видят, что охрана серьёзная.
– Можно попробовать, – прикинула Тамила. – А вот чем ты платить будешь, друг сердечный?
– Лучше всего деньгами, – твёрдо сказал я. – Можно встречную услугу или какую-то вещь, но только то, что я буду готов заплатить прямо сейчас. Никаких неопределённых обязательств или будущих услуг. Назначается цена, и если я на неё согласен, то плачу сразу. После выполнения договора долгов между нами не будет.
– Жёстко вопрос ставишь, – недовольно отозвалась она.
– Я на себя кабальных обязательств брать не собираюсь, тем более ради вещей, без которых вполне могу обойтись.
– А чего ко мне пришёл, раз обойтись можешь? – она недружелюбно посмотрела на меня нахмурившись.
– Есть много вещей, без которых я могу обойтись, но всё равно покупаю. Если цена устраивает.
– Ладно, не буду жадничать, – уже более мирно сказала Тамила. – Договоримся.
Глава 2
Кабина маленького пикапа для троих была тесноватой, сиденье – неудобным, и уже через полчаса Ворон начал беспокойно ёрзать. Ещё через десять минут он не выдержал:
– Надо нормальную машину купить!
– Надо, – согласился Росомаха, которого безмерно раздражало абсолютно всё – и плохая дорога, и больная поясница, и ёрзающий Ворон. Но старейшина не был бы старейшиной, если бы не умел справляться со своим раздражением, и он рассудительно продолжил: – Но сначала надо посмотреть, как часто ездить придётся. Если часто, то купим, а так лучше будет потерпеть. Машина – вещь недешёвая.
Ворон вполне уловил намёк на свою несдержанность и помрачнел – тем более, намёк был совершенно справедливым, и возразить было нечего. Если уж старый и больной Росомаха готов терпеть ради блага племени, то молодому Ворону жаловаться вообще не пристало. Мелочь, конечно, но с некоторых пор в его отношениях со старейшинами появилась определённая напряжённость, и каждое лыко ложилось в строку. Ворон при этом понимал, что в этом есть прежде всего его вина, но думать об этом было неприятно, и он не думал.
Разговор затих не начавшись. Водитель тоже чувствовал дурное настроение старших и старался держаться как можно незаметнее – ну, насколько это возможно для водителя. Во всяком случае, руль он старался резко не крутить, и ямы объезжал аккуратно. Тягостное молчание тянулось до тех пор, пока пикап не выехал на отсыпанную щебёнкой дорогу, и прямо перед ним не вырулил большой