Я тяжело вздохнул, поднялся, опираясь на копьё, и посмотрел на множество трупов монстров и людей вокруг. И одного хомяка, что уже куда-то «унёс» моего первого гвардейца рода Краст Жужжу.
— Пи? — требовательно протянул вперёд лапку он, надеясь выпросить сладость.
— Не пи… Слушай, ты же где-то хранишь всё, что собираешь… Шишки свои, Жужжу таскаешь каким-то образом с собой…
— Пи-пи… — подтвердил он.
— У меня нет рюкзака. Нет места для сбора трофеев и добычи. А если я всё это соберу с собой, и ты мне потом передашь, то в городе я смогу это продать… Ну, скажем так, этого хватит, чтобы обменять на десять шоколадок!
— Пи? ПИ!
— Ох, дружок, тебя не обманешь… Да, тут только вот этот меч можно будет на пять плиток с орешками обменять. Если же разделать монстров, собрать добычу, вытащить все изменённые растения, руды, грибы… То, я думаю, двадцать. Может, даже двадцать пять шоколадок можно будет получить в обмен. Ну что, справишься? Сможешь для меня собрать те вещи, что я укажу, а потом отдать?
От моих слов хомяк начал выглядеть как бык. Тяжело дышал, фыркал, смотрел широкими глазами.
— Пи? — спросил он и проглотив слюну, застучал зубками.
— Да, даже с орешками, — подтвердил я.
— ПИ!
Мне даже ничего говорить не пришлось, когда хомяк начал носиться по полю, останавливаться то у тел монстров, то у заброшенного снаружи оружия и, вопросительно попискивать, мол забираем или нет.
Я же лишь надеялся, что он не надорвётся — и что меня не кинет. Не думаю, что он умеет считать. Но если научится, для меня это будет печальным событием…
Что ж, раз уж я начинаю тотальную зачистку этого излома… Есть смысл позаботиться об общечеловеческих ценностях. Собрать цепочки с номерными жетонами военных и того наёмника, документы, что подскажут их имена и помогут передать весточку родным. Вытащить их наружу и похоронить. Если этого не сделаю я, то этого никто не сделает.
— Хотел самостоятельно исследовать Сибирь и практиковаться, так получите и распишитесь, ярл Краст… — пробурчал я и принялся за работу.
В первую очередь стал перетаскивать тела людей на очищенный от трупов монстров квадрат.
Ликвидаторы… Ими не рождаются. Ими не становятся. Ими — умирают! это люди, что до последнего ведут бой и оберегают своей собственной жизнью покой простых людей и нашей Родины.
Они заслуживают покой. И я всё сделаю. Отдыхайте, герои!
* * *
Подземелья дворца Псиоников.
В камеру номер шесть прибыл очередной посетитель. На этот раз цель визита кардинально отличалась.
Измайлова Екатерина, одна из тридцати официальных псиоников империи в ранге магистра и выше стояла перед дверью и напряжённо думала.
Впервые за свою жизнь она оказалась в такой ситуации. Ей было позволено делать всё что только заблагорассудится. Главное — не убить и не дать сбежать «подозреваемому». И сейчас, стоя перед этой дверью, она понимала: больше не висит над ней незримая рука её наставницы, больше нет нужды соответствовать образу, который она сама в себе воспитала. Вернее, ей помогли воспитать.
Она была хорошим псиоником. Хорошим магом. И отличным дознавателем. И в этом-то и крылась проблема этой молодой девушки, которая попросту не решалась сделать ещё один шаг в камеру Владимира.
Псиоников учили быть жестокими. Быть хладнокровными, властными магами с гнетущей аурой. Они — та самая Баба Яга, которую боится встретить на своём пути любой житель империи. И неважно, аристократ он или простолюдин. Тот, кто попадёт в их руки, обречён на страдания. Это знали все. Это не скрывалось, ведь они были щитом империи от зла. Порой это зло имело смазливые лица, благородные мотивы, популярные в народе лозунги… Но все они несли за собой разруху. И все они, даже притворяясь ангелами, были способны сделать величайшее зло из всех, что только возможно, — нарушить стабильность империи. Раскачать этого гиганта и создать прецедент, что приведёт к разрушениям и войнам.
Екатерину научили быть злой. Она была согласна с тем, что её будут бояться и ненавидеть. Такова цена стабильности. И она была рада стать той, кто будет этой преградой на пути врагов внешних и внутренних. Измайлова была полна веры в свой собственный путь и мудрость своей наставницы. Однако с каждым днём, когда она «работала» с Владимиром, вторгаясь в его мозг, в его воспоминания и самые грязные тайны, она всё больше убеждалась в том, что в системе ошибка. Точной, выверенной, работающей уже не один век системе… И всё из-за этого мужчины.
У Владимира не было грязных тайн. У него вообще не было за спиной так называемых «скелетов в шкафу». Открытый, чистый и с полной верой в себя, свой род и Империю. Он жил ради защиты своей страны. За свою недолгую жизнь он успел побывать на полях сражений, в окопах, в блиндажах и на передовой, воюя с тварями, рвя жилы и делая всё что только возможно ради спасения соратников. Она увидела его клятвы, данные самому себе, и ей, человеку, который убил, вскипятив мозги, уже не десять и не двадцать человек, что угрожали стране, было стыдно. Стыдно перед Владимиром. За себя. За весь их корпус. За империю.
Он не был святым, но и уж точно не был тем, кто угрожал империи. Даже позавчера, когда, задавая каверзные вопросы, копалась в мыслях Владимира, она не видела в нём, измучанном, гнева в отношении неё и других мастеров, что выпытывали из него информацию. Он до сих пор считал их всех одними из самых важных и нужных людей для империи.
Екатерина была уверена, что если вдруг к ним в камеру вдруг ворвётся какой-то маг-убийца и попытается убить её, чтобы освободить Владимира, то пленник попытается спасти её. Это не укладывалось в голове девушки. Она была шокирована, и ей впервые не хотелось входить в эту камеру. Не хотела нарушать покой человека, о котором думала последние дни. Ещё не было таких, как он, на её практике. Никогда не было. Даже наставница признала это и с недовольным лицом ушла на встречу с регентом.
«Если бы в России было бы хотя бы несколько таких, как он…»
Впрочем, мечтать девушка уже не хотела. И так она много времени потеряла. К счастью, сегодня ей не требовалось с ним работать. Она пришла, чтобы передать ему сообщение и новость о скорой встрече с его матерью.
Подавив в себе все возможные эмоции, Екатерина вошла внутрь и увидела улыбающегося Владимира, что смотрел на неё ясными глазами. От этого взгляда весь