В смысле, блин, не примут? Это она, что ли, решает, кому поступать, а кому нет?
— На общих основаниях не могу, не хочу и не собираюсь. Допустите меня до экзаменов и тестов, и я покажу свои таланты.
— Парень… Ты же молодой ещё. Если у тебя нет денег на обучение — это нормально. Есть много других академий, где тебя примут с распростёртыми объятиями.
— Милая леди, при всём уважении, но я сам прекрасно знаю, что мне надо и куда я пришёл. Да и я же не рекомендую вам уволиться и идти работать в другую академию, хотя вы даже не попробовали узнать у меня подробности о моих способностях и не отметили, что я ликвидатор…
— В ликвидаторы при жизни зачисляют только с восемнадцати лет. То, что вы стали им, — это похвально, но толку-то? Сколько боевых выходов было? Один? Два? Кольцо хоть покрасил?
— Покрасил. Более чем. Девушка, давайте не будем отвлекать друг друга от своих забот. Вам есть чем заняться и без меня. А я не отстану. Мне нужно разрешение на участие в тестах по квоте талантов. Какая разница? Одним больше, одним меньше… Это мои проблемы, если я не пройду.
— Ну, во-первых, я могу выкинуть тебя отсюда. Сил у меня на это хватит более чем. Во-вторых, академии не нужны проблемы из-за смерти очередного самоуверенного болвана на тестах. В этом году будет много серьёзных соперников, и я не хочу быть той, из-за кого ты имеешь все шансы погибнуть или стать инвалидом. К тому же ты иностранец. Что мы потом главе рода твоего скажем?
— Я и есть глава рода. И плевал я на опасность. Сдохну и сдохну. Бумагу тебе напишу с отказом от претензий, — начал заводиться я от этого бюрократического идиотизма.
Если даже такую мелочь без связей не организовать…
Дверь в соседний кабинет открылась, и оттуда вышел Цербер с коварной улыбкой от уха до уха.
— Анечка, ну что ты, не видишь, что ли, как серьёзно настроен этот молодой человек? Именно такие серьёзные и ответственные люди и нужны нашей академии. Давай мы не будем предвзято смотреть на его юный возраст, небольшую силу и отсутствие каких-то особенностей?
— Но, Иннокентий Игнатьевич, вы же видите и сами мне говорили, что в этом году сплошные монс…
— Тише. Ну что ты так разволновалась. С чего бы что-то с ним случилось? У нас ведь присутствуют целители на тестах. Всё будет хорошо. Подпиши бумажку и не переживай. Хорошо?
— Ну, раз вы настаиваете…
Девушка начала заполнять форму и вносить в неё данные, после чего задала пару уточняющих вопросов и протянула её мне.
Подписал, вернул, забрал копию, и всё — дело сделано! Ну вот. А я переживал, что этому Церберу с завышенным чувством собственной важности на мозоль наступил. Нет, нормальный мужик оказался.
Он даже в лифт меня пропустил, после чего и сам зашёл.
— Спасибо большое. Я уже даже начал теряться от абсурдности этой ситуации, — поблагодарил я его.
— Ты раньше времени не радуйся, ярл… Всякое бывает на тестах, а ты не очень-то выглядишь сильным. Четвёртый ранг мага и воителя? Глупо развиваться сразу в двух направлениях…
— Ну уж как есть. А за меня не беспокойтесь, — улыбнулся я, и лифт остановился, а двери открылись.
Снаружи стояло довольно много людей. В основном это были студенты, что ждали другие, более загруженные лифты.
— Я и не беспокоюсь. Встретимся на тестах через неделю. И… — встал он передо мной в дверях, перекрывая выход, — если всерьёз решишь прийти, напиши завещание. Мой тебе совет.
— Вы его всем даёте? Этот совет?
— Только самым непуганным и юным талантам вроде тебя. К слову, ты всегда можешь забрать документы, сказав, что тебе нездоровится.
— А, понял. Попытка напугать, заставить поступиться аристократической честью и забрать документы… Неплохой ход. В вашем мировосприятии выглядит как идеальная ловушка? Я или обделаюсь на тестах, либо опозорюсь и заберу документы. Считаете себя победителем?
— Я и есть победитель. И эти шрамы — доказательства моих побед.
— Шрамы… Это да. У меня их тоже хватает. Шрамы многое доказывают. Но не всегда победы. Хотя для боевых магов выжить в схватке с монстрами — уже победа. Поговорим как победитель с победителем? Как насчёт пари? Раз вы так уверены в успехе и моём провале, то ничего не потеряете.
— Я не ставлю ставки.
— Ставки? Не-е-ет. Пари! Если я пройду тесты, то по вашему предмету получаю зачёты и отлично автоматом. Если нет… То вы будете победителем. В очередной раз. А глупый и недальновидный ярл станет посмешищем. Ну что, согласны? Или боитесь проиграть? Сомневаетесь в своих словах? Я пойму ваш отказ, вы не переживайте, — улыбнулся я в ответ, загоняя в ловушку свою жертву.
Тот прищурил глаза, словно пытаясь прочесть меня, и протянул мне свою руку.
— Пари.
— Тогда пусть кто-нибудь разобьёт его.
— Так, живо сюда. Кто-нибудь один. Хорошеев, дрыщ ты мой верный, давай пулей свою костлявую руку сюда тащи.
Один из студентов разбил наше рукопожатие, и мы разошлись, как в море корабли. И судя по огромному числу сопровождающих меня взглядов, скоро о нашем пари будет знать если и не вся, то большая часть академии.
Стоило выйти к парковке, как всё моё хорошее настроение мигом испортилось. Машина стояла заведённая. Она дёргалась, пытаясь выехать с места, но сзади её подпёрли другим авто, а по бокам и перед капотом паслись несколько непуганных идиотов в дорогих одеждах, но без значков и символов академии.
Я смотрю, эти свистуны прямо наслаждаются безвыходным положением Юлии… Ну, хоть не пытаются залезть в авто или хоть как-то его повредить. Да и охрана с ворот академии присматривает, чтобы ничего противозаконного не произошло.
— Ну, значит, калечить не буду…
Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, снял пиджак и отдал его Фоме. То ли я такой «везучий», то ли рыжая привлекает «веселье». Но я даже рад этому. После Сибири здесь слишком мало возможностей хорошенько размяться.
Глава 5
Трое имбецилов стоят и несут всякий бред. Зовут выйти из машины красавицу и пообщаться. Машина позади, подпирающая мой джип, затонирована и сколько там ещё лиходеев мне не понятно.
Мельком глянул на часы, пока тихо лавировал между машинами на слабо заставленной парковке. В авто двое. Охрана академии позёвывая смотрит на это всё и не то чтобы спешит вмешиваться. Оно и понятно: всё, что происходит сейчас, — баловство. Никто никого не избивает, имущество