— А? Ну, да… Отец просил тебе не говорить раньше времени. А ты откуда узнал?
Мужик, внешне очень даже похожий на Олега, разгладил усы ладонью и, получив ответ, ошарашенно уставился на меня.
— Да иди ты! Правда нашлась? Живая? Фу-ух… Отличные новости!
— Дядь, ты не понимаешь? Она на территории врага. Рядом порт, там солдаты и техника вражеские. Постоянный риск попасть в западню…
— А это уже другой вопрос. Но не переживай. Раз Москва уже знает, то и решение обязательно придумают. Так что давай, помогай мне «Коготь Грифона» выгрузить. Когда разъедется большая часть техники, повезём всё монтировать к поместью графа Добратова. Уже договорился, пока в убежище сидели. У него дом во второй линии, как раз со стороны османской армии находится. Регулярно что-нибудь да пролетает сверху. И зря мы заряды против монстров тащили… Тут только ракеты и дроны летают. Ну, хотя бы вторые будем вылавливать, — то и дело косясь в мою сторону, давал указание племяннику Николай Светлов, брат главы рода Светловых.
Все заняты делом. Мне бы тоже заняться…
Слоняясь по территории складских корпусов, которую нам выделили рядом с одной из железнодорожных станций на севере города, я искал старых знакомых и находил новых. Многие меня узнавали, что было хорошим знаком. Не зря стараюсь, значит.
Наёмники держались сами по себе, но один из командиров отрядов подошёл ко мне и протянул руку.
— Здорова. Не ожидал тебя тут увидеть. Но приятно, что могу тебе спасибо лично сказать.
— А? За что? — удивился я словам этого крепко сбитого бритоголового громилы со шрамами на черепе, который одарил меня не менее крепким рукопожатием.
— Я Саня. Ну, Акинфьев… Что, не помнишь? Кореш Пашки Зарянского… Ты с ним воевал в изломе. Он погиб, и ты мне звонил сообщить об этом. Я все деньги в детский дом передал. Даже ещё с парнями скинулись на памятную табличку и могилу. Хоть и некого было хоронить, а всё равно: пусть будет место, куда можно прийти и сто грамм в землю влить, его душе на небеса отправив передачку.
— Ах. Всё, вспомнил! — кивнул я. — Рад встрече и удивлён не меньше. Вас наняли на эту войну?
— Вроде того… Добровольцы мы. Но святое правило трофея с убитых не даст нам остаться без копейки в кармане. Да и меценат у нас появился. Круглую сумму закинул и страховку посмертную выписал каждому. Дорого она стоит, но, если помрём, хоть деньги пойдут, куда мы сказали.
— Иной раз наёмники благороднее дворян себя ведут. Надеюсь, смерть обойдёт стороной тебя и твоих братьев… Знаю я, как любят аристократы наёмную пехоту в самую мясорубку кидать…
— Да, я тоже это хорошо знаю… — почесал свои шрамы на голове этот здоровяк. — Ладно, я пойду. Командир собирает. Береги себя. Аристократов вокруг как собак нерезаных, а хороших парней и талантливых бойцов по пальцам пересчитать можно, — сказал он и хлопнул по-свойски меня по плечу, совсем не заморачиваясь нашей разницей в статусе.
Да. Разница у нас есть, но он прав. Такие, как они, кто всегда живёт одним днём, словно последним, в бою сделают намного больше, чем большинство обученных бою аристократов. Мало родиться одарённым, надо ещё и вырасти. Стать кем-то значимым и сильным. Конечно, не все аристократы — плохие бойцы, и не все наёмники вызывают подобные чувства уверенности. Бывает и вовсе наоборот. Но если наши добровольцы меня ещё хоть как-то узнают и проявляют уважение к прославившемуся в последние месяцы молодому магу и ликвидатору, то болгарские бойцы обо мне явно не слышали. И если не найдётся переводчик, который, помимо прочего, ещё и представитель княжеского двора, и мой символ статуса, то показать, что я не салага зелёный, я могу лишь одним способом…
— Надену-ка я своё колечко ликвидатора…
Я похлопал по карману, чтобы разбудить Фому, который это самое кольцо у себя хранит, но…
— И куда он пропал?
— Мирослав!
Рядом, не позволяя сконцентрироваться на поиске пушистого, появился Цербер. Да не один, а с моим переводчиком!
— Не теряй приставленного к тебе помощника. Слышал я, что ты там говорил Светлову в бомбоубежище… Не торопитесь с выводами и планами. Дождитесь приказа из Москвы. Наломать дров — проще всего. Так что без лишней инициативы. Поумерь энтузиазм. Их убежище хорошо спрятано. Просто так его не найти. Так что спокойно восстанавливайся и отдыхай. До конца дня от тебя ничего не требуется. Завтра с утра встретимся. Я сам найду тебя. Ты, главное, не сбегай, ладно?
— А куда тут сбежишь? Я уже проверил, чего в одиночном смертельном забеге стою. У врага есть солдаты, оружие, воители, техника с защитой от моих атак, маги, способные меня засечь и отследить… Один раз сработал эффект неожиданности. Сработает ли он второй раз? Сомнительно…
— Да, я тоже об этом думал… В конце, как помнишь, мы просто шли вперёд. Враги не успевали подстраиваться под твои прыжки. Я же носился от укрытия к укрытию и, пока всё внимание было сосредоточено на тебе, бежал дальше. Сейчас у них там командиров отстранят за то, что мы прорвались, но нам от этого лучше не станет. Второй раз нам так просто не дадут прорваться. И наверняка разберут всё, что только им удалось узнать о тебе и твоих способностях.
— Да согласен я, согласен. Число фокусов в моей колоде строго ограничено… Пока не будет подходящего момента, самодеятельностью на фронте лучше не заниматься. Да и не смогу я ещё дня два… Примерно. Мана едва просачивается в источник… Словно со сжатыми зубами пить пытаюсь…
— Два дня? Сказки эти оставь кому-нибудь другому. Как будто я с магическим истощением дел не имел. Минимум неделя. Всё, шуруйте вместе с переводчиком куда-нибудь. Толку от тебя всё равно нет: тело тоже нагружать нельзя.
— Ага, тело тоже… — не стал ему рассказывать о том, что в целом сейчас не особо отличаюсь от своего привычного состояния, ибо незачем старика тревожить.
Мне действительно есть о чём подумать. В голову всякие-разные мысли приходят, особенно после встречи с отцом. И времени это всё прокрутить в голове не было. А теперь вот, появилось. Два дня могу посвятить себе. Может, даже книжки почитаю… Так, куда хомяк запропастился?
— Ваше благородие, пойдёмте… — пригласил меня вернуться в машину переводчик, но я остановил его жестом и закрыл глаза, пытаясь нащупать нужную мне эфирную ниточку, что приведёт меня к пушистому.
Нашёл. Ниточка вела в сторону стены