Итак, тревога нарастала; не последним, хоть и не главным фактором было само обращение Джеймса Комптона к Мейси. Уж не матушка ли его, леди Роуэн Комптон, приложила руку? В свое время леди Роуэн поддержала Мейси, даже оплатила ее образование; не с ее ли подачи и Джеймс предложил Мейси дело о покупке имения Сандермира? Щепетильная до болезненности, Мейси тяготилась покровительством бывшей суфражистки, хотя и ценила таковое. Конечно, определенную роль играла здесь разница в происхождении, даром что Мейси, как правило, принимали за дочь священника, не подозревая, что отец ее торговал вразнос овощами в Ламбете. Впрочем, Фрэнки Доббс давным-давно расстался и с тачкой, и с впряженной в нее клячкой. С самой войны он жил в Челстоуне. Всех конюхов леди Роуэн забрали в армию, Фрэнки прибыл ухаживать за лошадьми, да и остался. Ему даже домишко выделили.
В конце концов Мейси решила сосредоточиться на расследовании. Размышления о причинах, побудивших Джеймса обратиться именно к ней, точно не прибавят продуктивности ее работе. Мейси изучала записи, пока не затрезвонил телефон. В первые секунды она просто смотрела на аппарат, прикидывая, кто бы это мог быть. Обычно ей слали письма, почтовые карточки и телеграммы. Новости и предложения Мейси привыкла получать по почте. Наконец она сняла трубку.
– Фицрой пять…
– Господи! Мейси, зачем ты повторяешь номер? Раз я его набрала, значит, он мне известен!
– Присцилла! Ты где?
Мейси даже с места поднялась – такой неожиданностью стал звонок старой подруги.
– Я в Лондоне. Наконец-то определила моих лягушат в новую школу. Мы долго выбирали, Мейси; мы и сейчас не уверены, что решение правильное. Просто в Биаррице они творили что хотели, а им дисциплина нужна, не то вырастут бог знает кем. Я только что от директора. Ну и беседа была! Мой старшенький подрался, представляешь? Защищал младшенького. Так что мне жизненно необходима порция джина с тоником. Не хочется пить в одиночку. Я в «Дорчестере».
– В «Дорчестере»?
– Ну да. Сама себе задание дала – проверить все до единого лондонские отели. Этот конкретный всего полгода как открылся и, знаешь, впечатляет. Телефон в каждом номере – это не пустяк. Может, я даже и приостановлю исследование. Мне в «Дорчестере» нравится. Отлично можно расслабиться после того, как целый день раскидываешь мозгами. Не в прямом смысле, конечно, раскидываешь, хотя останься я на пять минут наедине с моими…
Мейси взглянула на часы.
– Приеду, как только освобожусь. Надо закончить пару дел, потом переодеться. В половине седьмого тебя устроит?
– Отлично! Заканчивай свои дела, а я пока в горячей ванне помокну. Ванна, знаешь ли, притупляет желание напиться.
– До скорой встречи, Прис.
Мейси наскоро разделалась с работой, но, когда выходила из конторы, посыльный принес почтовую карточку от Билли.
«Уважаемая мисс!
Вам надо приехать на ферму. Срочно. Буду звонить во вторник из ближайшего автомата. В восемь.
Билли».
Мейси похлопала карточкой по левой ладони. Вторник – сегодня. Взглянула на часы. На обмен новостями с Присциллой хватит одного часа, так что Мейси успеет вернуться в контору к восьми. Билли она знает достаточно – из-за пустяков он не стал бы обращаться к услугам почты. А если верить карте, предоставленной Джеймсом Комптоном, телефон-автомат находится на изрядном расстоянии от фермы, в соседней деревне, и «ближайшим» может быть назван разве что в ироническом смысле. Да и прогулка к автомату после рабочего дня едва ли сойдет за увеселительную.
* * *Где бы ни была назначена встреча с Присциллой, Мейси безошибочно вычисляла подругу по толпе народу, ее окружавшей. Нет, Присцилла не заводила разговоров; она могла даже не знать лично людей, что толклись вокруг нее. Просто она служила этаким центром притяжения. Люди беседовали, поджидали приятелей – но неизменно возле Присциллы.
Вечер вторника не стал исключением. Присцилла сидела за барной стойкой, потягивала коктейль, а в непосредственной близости группировались, поглядывая на нее, другие гости отеля. На Присцилле был вечерний наряд, пожалуй, более уместный в ее доме, во Франции. Такой наряд хорошо надеть вечером, собираясь ужинать в саду. Туника кремового цвета с широким кушаком на бедрах красиво оттеняла модный загар, просторные густо-синие шелковые брюки с отворотами подчеркивали стройную фигуру. Туфли тоже были синие, из мягчайшей кожи; белый с синей отделкой шарф обвивал шею. Конец августа баловал теплом, провоцировал одеться полегче, однако никто из гостей, кроме Присциллы, не вписался бы столь органично в интерьер круизного судна, бороздящего тропические моря.
– Боже! Дорогая Мейси, ты же нынче просто как игрушка! Я и не вспомню, когда видела тебя такой яркой. Правда, ты не в тренде… Красное платье? Впрочем, тебе идет.
В отношениях с Мейси Присцилла всегда проявляла неумеренную эмоциональность. Она обожала подругу; Мейси отвечала взаимностью. И все же теплые чувства не удерживали Присциллу от непрошеных советов.
– Для завершения образа тебе нужна черная шляпка с красной лентой и экстравагантные красные туфли. И вот еще что, подруга: на твоем месте я бы подчеркивала талию черным ремешком. Талия вновь актуальна, даром что пока никто не в курсе.
Мейси закатила глаза.
– Я уж как-нибудь сама разберусь. А здорово, что ты приехала, Прис. Только давай не будем обсуждать мой гардероб.
– Ты это гардеробом называешь? Не представляю, как ты обходишься таким минимумом одежды. Кстати, платье вручную красила?
Мейси вспыхнула:
– Честно говоря, новое мне было не по карману, вот я и вышла из положения. Тут ничего сложного нет.
– То-то я смотрю, фасончик знакомый. Но, знаешь, ты его здорово преобразила.
Появился официант, и Мейси заказала сладкий херес, а Присцилла – еще порцию джина с тоником.
– Расскажи о мальчиках. На какой школе в итоге остановились? В последнем твоем письме фигурирует школа Святого Ансельма. Или ты уже передумала?
– Нет, не передумала. Пока. Там посмотрим. – Присцилла сделала глоток, тряхнула головой и поставила бокал на низенький столик. – Трое мальчишек – тройная проблема. Но заметь: на трех девчонок я бы их не променяла, лягушат моих. Папа с мамой всегда говорили, что от меня одной хлопот больше, чем от троих моих братьев, вместе взятых.
Мейси улыбнулась. Было время, когда Присцилла не могла говорить о братьях – все они погибли на войне. Как и Мейси, Присцилла отдала этой войне часть жизни – она водила медицинский автомобиль. Конечно, это обстоятельство, вместе с потерей братьев, оставило в ее душе глубокий след.
– Нам с Дугласом давно надо было озаботиться образованием мальчиков. Мы тянули до последнего. Нашим