— А конь-то один, — я кивнул на привязанного к изгороди черного с подпалинами жеребца, который сидел на заду привалившись спиной к телеге и зевал во всю пасть, усеянную острыми как бритвы квадратиками зубов.
— Твоя правда, один! — изумился Адька, — а нет! У нее еще пара жеребят в сарае стоит и две коровы.
— Ну, ты даешь, — возмутился я, — коня с коровой поравнял.
— А какая разница-то? — невозмутимо ответил Адька, — мы вон в том году корову в телегу запрягали, и в плуг тоже.
— Ясно все с тобой, — отмахнулся я, про себя подумав, что адькино невежество есть лишь результат его деревенского воспитания.
Наконец мы оказались возле большой реки, и пошли вдоль берега.
— В церковь пойдем, — ни с того ни с сего вдруг заявил Адька.
— Откуда здесь церковь? — поинтересовался я насторожившись.
Церкви обычно строили Механики. Но Механики жили в городах и никогда не заглядывали в подобную глушь. Хотя, если поковыряться в истории, то можно вспомнить, что когда-то, на заре своего могущества, Механики распространяли свою религию повсеместно. Наверное тогда и была построена церковь и в этом Доме.
— Механики построили, — Адька подтвердил мои догадки, — смотреть пойдешь?
— Пойду, — кивнул я.
Я был обрадован предоставленной судьбой возможностью побывать в обители Механиков.
— Тебе понравится, — радостно предупредил меня Адька, — Там чисто и красиво, а под самым потолком всякие шестеренки и колеса виднеются — от Механиков остались. В общем, есть на что поглазеть.
— Ясно. Я смотрю, тихо у вас тут, спокойно.
— Не, — расстроено выдохнул Адька, — это в соседних Домах тихо, а у нас — нет. У нас тут душегуб бродит.
— Кто? — не понял я.
— Душегуб. Людоедище поганое, — глаза Адьки гневно сверкнули, — ходит тут, девок ловит и жрет, только кости остаются…
— Так вот среди бела дня и ходит?
— Нет, что ты. Днем он в ивняке таится, а вот вечером, как только кто из девок или баб за водой на ночь глядя пойдет — он тут. Как тут.
— Так он кто? Человек или нечисть? — уточнил я.
— Какой там человек, — горестно вздохнул Адька если только по виду.
— Так ты что, видел его?
— Нет, рассказывали. А я только следы отыскал. Жаль, что не могу я еще превращаться, а то бы по запаху гада нашел, — Адькины глаза снова загорелись желтым огоньком.
— Ничего, научишься, — успокоил его я, — сначала от страха или боли превратишься, а потом поймешь, как это делается, и научишься по желанию превращаться.
Тем временем мы подошли к церкви. Я не видел раньше ничего подобного даже в больших населенных пунктах, а то, что увидел здесь, меня потрясло. Метрах в ста от берега прямо из воды поднималась белая башня с золоченым куполом-луковицей. Я даже рот открыл от удивления и восхищения. Адька, которому удалось удивить меня второй раз за день, просто сиял.
— А внутрь как попасть? — тут же спросил я.
— Как-как, переплыть! — сказал Адька невозмутимым поучительным тоном и, не раздеваясь, полез в воду. Я сунулся за ним, тоже в одежде. Поплыли. Вода была теплой у берега, а рядом с каменной стеной меня пробрало до костей. Отплевываясь и фыркая, Адька заявил, что тут очень глубоко. Я не спорил. Темная вода уходила вниз многометровой массой.
Мы обплыли стену вокруг и оказались около окна. Высота позволяла подтянуться на руках и оказаться внутри. Так и сделали.
Адька со знанием дела забрался внутрь. Я не доверял этому старому и величественному сооружению, а вот Адьке доверился сразу и полностью. Дружба с первого взгляда, так сказать. Я сам себе улыбнулся.
Внутри церкви оказалось не так темно, как мне показалось сначала. Внизу, прямо под нами, чернела окруженная колодцем стен бездонная бездна мутной воды. Где-то под ней, в невидимой глазу глубине должно быть скрывался алтарь.
Мы находились на подоконнике одного из верхних окон. Над головой возвышался полуразрушенный купол, внутри которого виднелись остатки какого-то механизма. Вот оно — забытое творение рук Механиков. Я заворожено разглядывал огромные, словно висящие в воздухе шестеренки и цепи. Увиденное напоминало механизм гигантских часов.
Все стены под куполом покрывали фрески. Огромные рисунки уходили под воду, заканчиваясь, наверное, где-то у пола: по плечи в воде вокруг нас стояли изображенные на стенах ангелы. Их лица были нарисованы одинаково ровно и безупречно, словно по трафарету. Ангелы смотрели на нас спокойными ясными глазами, словно ждали чего-то. Было в их взглядах что-то требовательное, вопросительное.
Пока я глазел на фрески, Адька вдруг завозился и толкнул меня в бок. С соседнего подоконника в воду ручьем посыпалась пыль. Кто-то нежданно-негаданно решил присоединиться к нашей компании. Отследив адькин перепуганный взгляд, я потянулся по нему глазами, как по ниточке, пока не натолкнулся на существо, занявшее весь оконный проем соседнего подоконника.
— Смотри, — просипел Адька, рассчитывая, что вновьприбывший нас не услышит, — ангел там, как пить дать, ангел!
— Сам ты ангел. Это — нова, — ответил я многозначительно и со знанием дела.
— Кто?
— Потом расскажу, — прикладывая палец к губам, прошептал я.
Еще не хватало обсуждать эту тему сейчас, когда сама нова стоит на соседнем подоконнике. От этих существ можно ждать чего угодно. В больших населенных пунктах я видел нов — механических ангелов, созданных все теми же Механиками. Конечно, видел издали: в полете или на церковных куполах, а вот деревенщина-Адька, похоже, не видал их отродясь, поэтому перепугался совсем.
Нова, казалось, не замечала нас в упор. Она тяжело бухнулась на колени, положив рядом с собой огромный двуручный меч, в мой рост величиной. Трудно поверить, что эту махину когда-то создали из обычной девушки моего возраста.
Механический ангел — в прошлом человек, точнее девушка, а еще точнее невинная девушка. Когда она попала на службу к Механикам, ее жизнь круто изменилась. Все мирские заботы остались в прошлом. Настоящее для новы — это война. Именно для войны на несформированном еще человеческом теле Механики выращивали огромные крылья, пронизывали кожу проводами усилителей, заставляющих мускулы крепнуть и расти.
Наверное, в своей людской жизни эта нова была прехорошенькой. Теперь же ее тело представляло собой гору мышц, которые раздувались под стальным нагрудником, поножами и наручами. Особенно сильно выделялись грудные мышцы держащие крылья и широкий загривок. Под кожей поблескивали тоненькие проводки — усилители. В некоторых местах они прорвали кожу, и сверкающий металл распустил по стенам церкви солнечных зайчиков.
Нова посидела на подоконнике с минуту, метнула в нас быстрый мутный взгляд и, рванув крыльями воздух, улетела прочь. Ветер от ее могучих крыльев ударил по нам с Адькой, и мы повалились с окна наружу, в воду, как перезревшие яблоки с ветки…
Полные впечатлений от увиденного, вылезли на берег и легли на солнце, надеясь поскорее высохнуть и отправиться домой.
— Ух, и какая же она здоровенная! — поделился восторгами Адька, — и где они только таких