И тогда же почувствовала, как он схватил меня за предплечье и поднял на ноги. Совсем даже не нежно.
— Куда ты, ненормальная?
Его прикосновения обожгли кожу. Ветерок скользнул по голой заднице. Класс, я еще и голая стою посреди поля. Единственную простыню и ту, похоже, потеряла.
Его пальцы скользнули по моему голому плечу.
И тогда же ко мне вдруг вернулось зрение.
Пальцы двинулись по позвоночнику к пояснице, и у меня восстановилось ровное сердцебиение. Не человек, а таблетка от всех болезней!
До чего надоели эти качели, словами не передать! То состояние такое, что хоть в гроб клади, то я снова полна сил и жизни.
Разумеется, как только мне стало лучше, я тут же принялась вырываться. Похитил, а теперь делает вид, что так и надо! И нечего меня вот так гладить, как будто он имеет на это полное право.
— Отпусти меня! Немедленно! Не смей касаться! Нет! И даже нет… не делай этого…
— Этого? — спросил он хриплым голосом.
Его пальцы вычерчивали на моей голой пояснице какие-то знаки.
— Если я не отмечу тебя рунами, ты снова рухнешь в обморок, — сказал он. — Я думал, что успею до пробуждения. Прости, что не успел.
Ага, специально говорит со мной спокойным тоном, гад-увещеватель! Тебе меня не успокоить!
— Отпусти! — твердо сказала я. — Ты не имеешь право держать меня против моей воли! Я требую, чтобы меня немедленно отвезли домой!
Бегущие по спине мурашки не добавляли твердости, но я собрала в кулак всю силу воли, чтобы не подаваться реакциям своего тела.
— Подумаешь вчера мы с тобой… Это не дает тебе право…
А что собственно, он? Я ведь даже не уверена, было или нет.
Да и вообще я быстро передумала говорить об этом вслух и заткнулась. Разговор о сексе — худшая тема сейчас, когда я стою посреди поля голая, а его рука гуляет по моей пояснице.
А тело, ох уж это тело! Оно совсем даже не против, чтобы если не повторить, то уж точно оторваться сейчас по полной, чтобы точно удостовериться, что да, у нас с ним все было.
Так-с, кто тут хозяйка своих рефлексов? Разумная я женщина или одержимая самка, в конце концов?!
Кончиками пальцев мой похититель скользнул по ягодицам, выводя на них восьмерки.
О боже, едва не заскулила я. Вот эта руна ему особенно удалась…
— Зачем ты меня похитил? — прошептала я.
Эй, а куда воинственность из моего голоса вдруг исчезла?
— Это Гийллир выбрал тебя.
Хотелось рыдать в голос.
Ну что за бред он несет? Почему такой соблазнительный мужчина и явно психически нездоровый? Почему не такой, как все, футбол, диван, танчики. Ну какие драконы, черт возьми?
— Гийллир — это ты?
Он рассмеялся и отпустил меня.
Одна моя половинка уже осматривала окрестности, выбирая наиболее удачный для бегства путь.
Другая вопила: «Сделай так, чтобы его суперские пальцы вернулись на твое бедро!»
Обведя рукой заросшее поле и кривой невзрачный домишко, откуда я сбежала, мужчина сказал:
— Гийллир это мой мир.
— Ясно, — осторожно кивнула я.
У него с психикой все еще хуже, чем я предполагала. Ладно. Вроде насильничать никто не собирается…
А хоть бы и собрался…
ДА ДЕРЖИТЕ ЖЕ СЕБЯ В КОЛГОТКАХ, ЖЕНЩИНА!
Так, Ален Делон хоть и пациент психоневрологического диспансера, но вроде не из буйных.
Тем не менее, пока этот псих с улыбкой Кристиана Бейла рядом, убежать точно не получится. Хотя бы потому что догонит… Но куда-то же он сегодня ездил? Может быть, его выпустили из психушки под подписку и он должен регулярно там отмечаться? В любом случае, есть вероятность, что ему снова придется покинуть дом. А если я буду себя хорошо вести…
Короче, своих попыток вырваться на свободу я не оставлю.
— Может, познакомимся хотя бы? Тебя самого-то как звать? — осторожно спросила я.
Надо же знать, с какими данными потом идти в полицию.
— Я из стаи буревестников, — ответил чокнутый на всю голову Том Круз.
О, приехали.
— То есть, ты — типа птица?
Он нахмурился.
— Я дракон.
Ага, а я тогда наездница на драконе.
Вслух я, разумеется, ничего не сказала, просто наградила его широкой понимающей улыбкой, которая означала, что и тебя, милый, вылечат…
Мне бы только добраться до цивилизации, и тогда обязательно вылечат. Мягкие стены очень способствуют душевному здоровью, а ему явно именно этих стен и не хватает.
— Ты мне не веришь? — нахмурился он.
— Что ты, конечно, верю! Ты — дракон. У тебя есть своя стая. А вчера я встретила тебя в кофейне. Ведь именно в кофейнях драконы и обитают, это все знают, где им еще обитать?
— В твоем мире я побывал впервые. И, кстати, это пойло было отвратительным на вкус.
Переводя на нормальный язык, это звучит как: «Вчера меня впервые выпустили из психушки и кофе у нас лучше».
Вот зря вообще выпустили!
— Так, может, давай вернемся? — закинула я пробную удочку. — Там столько интересного, в моем мире! А уж сколько других девушек, которые мечтают подружиться с драконом, ты не поверишь!...
Их, правда, тоже держат в смирительных рубашках, но думаю, они как раз подружатся с моим Бредом «Несу чистый бред» Питтом.
— Нет, в твой мир мы больше не вернемся.
Сказал, как отрезал.
Ну, ничего-ничего. Мы еще повоюем.
А я пока пойду простынку с куста сниму.
Глава 3
— Имя-то у тебя есть, дракон? — спросила я, замотавшись по грудь в этот колючий мешок.
Какое грубое плетение, ну явно не в Китае делали. Как будто действительно на станке ткали.
— Можешь звать меня Эрик. Мое полное имя ты все равно не выговоришь. А обо всем остальном узнаешь, когда мы присоединимся к другим парам.
— Когда присоединимся? К каким парам? — сразу навострила я уши.
Другие люди это хорошо, если только это не такие же беглецы из психушки. И хорошо бы они не ржали над моим похищением, как тот рыжий возница.
— Ты обо всем узнаешь, — повторил дракон. — В свое время.
— И долго еще ждать? А что мы будем делать все это время?
Эрик криво улыбнулся.
А потом его взгляд потемнел, и вот мне снова не по себе из-за того, что стою полуголой посреди поля перед незнакомым мужчиной.
Нетушки. Нема дурных. Вернее есть, но это точно не про меня.
— Так, больше не касайся меня. Как там тебя… Эрик. По глазам вижу, что ты задумал.
Я сделала несколько шагов назад. Трава колола ступни.
А ведь так прекрасно было, вот еще миг назад все отлично, подумаешь, голая и голая, у нас разговор серьезный. А сейчас — хоба! А трусиков-то и нет! И этот факт серьезному разговору уже не способствует.
Эрик стал медленно