Солнце село, и его последний луч погас в буйной растительности прибрежных садов. Герман снял очки и повесил их на расстегнутый ворот рубашки.
– Я понимаю, что все еще могу казаться тебе монстром… чудовищем… И все-таки…
– Герман, я люблю тебя, – девушка не дала ему договорить. Она сдвинула свои солнцезащитные очки на лоб, ее глаза были тревожными и честными. Пальцы взволнованно теребили ремешки босоножек. – Не знаю, та ли это незримая связь, о которой ты говоришь и о которой писал мне в письме, но я люблю тебя. И всегда любила. Теперь мне стало это ясно.
Набежавшая волна смыла в океан легкие ботинки бессмертного, которые от неожиданности выскользнули из его руки. Наследник рода будто бы не заметил этого. Он сделал шаг и вплотную приблизился к своей спутнице, затем прижал ее к себе и прильнул губами к ее губам. Кристина ответила на поцелуй, обнимая его за шею. Океанские волны ласкали щиколотки девушки, и их тихий шелест отмерял секунды внезапной близости.
Когда, наконец, оба они насытились своим порывом, Герман спросил:
– А как же все то, что ты узнала обо мне? Я в курсе, ты была на озере с Никой.
– Да, и мне известно не только об озере. Еще был Томский и та девушка из клуба, с моего дня рождения.
Герман напряженно молчал.
– Меня это все пугало. Ровно до того момента, пока я не набросилась на Артема.
– Мне казалось, это он напал на тебя.
– Сначала да, но потом-то это же я его укусила, – ботинки Германа колыхались на волнах поодаль, и она, чуть приподняв подол платья, направилась глубже в воду, чтобы выловить их. – В тот момент я почувствовала что-то. Что-то, что примирило меня со всем этим. Что-то, что лишило меня животного ужаса перед смертью, избавило от угрызений совести и от желания порицать. Скажи мне только одно. Так было нужно?
Она протянула Герману его промокшую насквозь обувь. Он прямо взглянул ей в глаза и коротко ответил:
– Да, моя радость.
Тень задумчивости легка на лицо девушки, но она кивнула.
– Расскажи мне об этом. Но только не теперь, а потом. Когда я почувствую, что смогу понять все, что бы ты мне ни открыл. Думаю, этот момент не за горами.
Она развернулась и жестом пригласила мужчину идти обратно. На виллах уже зажигалась подсветка вдоль садовых дорожек и первые огни в комнатах. Герман послушно пошел за своей спутницей. Он сжал ее ладонь в своей и осторожно спросил:
– Так ты решила?
– Что?
– Решила не противиться этому? Тому, что происходит с тобой, с твоим телом.
Девушка задумчиво улыбнулась.
– А разве у меня есть выбор? Процесс обратим, но он очень силен. Я зашла слишком далеко. К тому же что-то открылось мне. Кажется, я начинаю постигать некую тайну этого мира, но пока завеса только слегка отдернута. Не уверена, что я хочу останавливаться. И еще есть ты. Это один из главных пунктов. Я люблю тебя и не хочу потерять, не хочу, чтобы что-то разделяло нас. Я готова следовать за тобой, куда будет нужно. Даже за грань своей человеческой натуры.
Герман смотрел на нее, не отрываясь. Его глаза светились неким внутренним счастьем и потому были похожи на первые звезды, уже начавшие загораться на небосклоне. Он остановился и притянул к себе девушку, обнимая, крепко прижимая к себе всем телом. Его мягкий шепот раздался рядом с самым ухом Кристины.
– Я обещаю, ты никогда не пожалеешь об этом.
Глава 2
Ранние осенние сумерки уже надвигались на Карпаты с востока, когда свита князя Валахии окончательно отстала от него и приняла решение вернуться назад в Тырговиште, в замок Поенарь. Охота удалась и без трофея, за которым, не жалея ни себя, ни лошадь, их господарь погнался в одиночку, поднявшись, по-видимому, выше в горы, туда, где буковый лес становился непролазным.
– Должно, господарь и самого черта не боится, раз на ночь глядя решил бросить нас и забраться туда.
– С чего дьяволу бояться черта?! Поворачивай к дому, поехали.
Придерживая пугливую лошадь поводьями, один из приближенных князя затрубил в рог, подавая сигнал к окончанию охоты. Многолюдная процессия из всадников на взмыленных лошадях, псарей, собак, одуревших от долгого бега, и пеших охотников двинулась в обратный путь.
– Много волков взяли сегодня.
– Недостаточно. В этом году их наплодилась тьма. Ходят по деревням и никого не боятся. Если до зимы не побьем еще, туго нам придется. Выжрут в лесу всю дичь и придут прямо к нам на порог.
– Не зря ли тогда мы оставили Влада? А если они схарчат1 его там, в горах, на пару с его трофеем?
Боярин рассмеялся в ответ.
– Уж скорее он их, чем они его!
Всадник выслал2 лошадь в рысь, торопясь прибыть домой до наступления ночи.
Олень забрался выше, в самую чащу, и затем взял правее. Влад чувствовал его присутствие где-то поблизости и направлял своего вороного коня точно по его следу, пробираясь через заросли буковых деревьев. Чистый лес, похожий днем на огромный зал великолепного зеленого храма, в этом месте весь зарос густым подлеском. Тонкие ветви молодых деревьев норовили хлестнуть по лицу, но всадник ловко уворачивался от них. Конечно, на своих двоих он легко настиг бы добычу быстрее любого хищника, живущего в этих местах, но бросать коня не хотел: волки уже учуяли запах гонимого зверя и взмокшей лошади. Они не тронут наездника, наделенного редким даром, но оставленному без присмотра скакуну шансов не оставят. Князь знал это и, дорожа своим боевым конем, не спешил расставаться с ним.
Солнце клонилось к западу. Несмотря на то, что с самого утра оно было надежно скрыто густым ковром облаков, вампир безошибочно чувствовал скорое приближение вечера. Вдалеке протрубил рог, давая понять, что охота окончилась. Для всех, кроме Влада. Но и он намерен был вскоре это исправить и нагнать свою добычу.
Огромный, покрытый буро-рыжей шерстью, носящий на голове ветвистую корону, олень будет поистине господским трофеем, достойным лишь его одного. И теперь зверь был совсем недалеко. Владислав уловил едва заметное движение и направил лошадь вперед. Конь галопом скакал по пологому откосу, увитому корнями вековых деревьев и заваленному прошлогодней листвой, минуя огромные стволы, доверяясь только чутью всадника. Впереди, вдалеке показался просвет, и черный жеребец прибавил3 еще, желая поскорее вырваться из плена чащи. Рыжий олений зад замаячил впереди, затем зоркий глаз бессмертного уловил еще какое-то движение. Не успел Влад распознать его, как послышались крики, скрежет и треск, сопровождаемые конским ржанием.
Князь поспешил вперед, выскочил из леса на горную дорогу и увидел источник звука. Гонимый им олень, уходя от погони, со всего маха налетел на чью-то повозку, проезжавшую мимо. Лошади испугались и сорвались вниз по каменистому склону, повозка последовала за ними. Овраг, куда скатились кони и их груз, выглядел неглубоким, но с крутыми краями. И теперь на дне его все копошилось, трещало и кричало. Злополучный олень уже выбрался на другую сторону лощины и вновь скрылся в лесу.
– Есть кто живой? – зычно крикнул князь, но человеческого голоса в ответ не услышал.
Он спешился4 и поторопился спуститься вниз. Четверка коней, впряженная в повозку, обезумела от испуга и билась в запутавшейся упряжи, норовя потащить свою ношу дальше по дну. Охотничьим ножом Влад обрезал ремни сбруи у первой пары, освобождая и разделяя животных. Те устремились вперед, к пологому подъему, выходящему на дорогу чуть дальше. Оставшиеся кони вели себя смирно. Одна из лошадей попросту сломала ноги и не могла встать, другая стояла рядом, обливаясь потом от страха и тараща глаза. Влад присел рядом с искалеченным животным и положил ладонь ему на лоб. Рыжая кобыла, только что лихорадочно дышавшая, притихла, а спустя пару мгновений и вовсе прикрыла глаза. Вампир поудобнее перехватил охотничий нож и твердой рукой перерезал ей горло. Кровь хлынула ему под ноги, растекаясь по каменистому дну оврага. Соседняя лошадь при виде нее заплясала на месте еще больше.
– Ну, тише, тише. Все уже кончилось.
Отерев кровь с ножа, Влад двинулся к последнему животному, но вдруг услышал тихий стон. Звук доносился откуда-то из глубины разбитой повозки, лежащей на боку.
Кучер был мертв, в этом не было никаких сомнений. При падении с козел он свернул себе