Всю ночь девушке снились тревожные сны. Она снова и снова возвращалась в тот вечер в баре.

Кристина выбегает на улицу, чтобы уехать подальше от сочувствия подруг и Германа, который заставляет ее чувствовать себя виноватой во всем. Она садится в машину и стремительно набирает скорость, но его силуэт не отдаляется. Мужчина укоризненно смотрит ей вслед. Она давит на газ изо всех сил. Мир за окнами машины уже начинает терять свои очертания, от скорости превращаясь в сплошной туннель черно-серых теней. Она снова смотрит в зеркало заднего вида в надежде, что оторвалась, сбежала от этого взгляда, но черная тень не отстает. Он стоит там, позади нее, как черный маяк, указывающий на опасную близость скалистого берега и манящий пристать к нему.

Девушка изо всех сил хочет сбежать туда, где будет в безопасности. Она на полной скорости несется в родительский дом, в то место, где ее всегда ждали покой и уют, спасение ото всех страхов. Она продирается сквозь лес, но, искаженный кошмаром, он тянется бесконечно. Кристина прибавляет газу, но машина больше не разгоняется. Деревья становятся все выше и темнее, дорога сужается, свет фар тускнеет, и паника усиливается. Сейчас она погрузится во тьму, так и не доехав до своей маленькой комнаты с мягким светом ночника. От ужаса сердце колотится так, что, кажется, готово проломить грудную клетку.

Из последних сил Кристина жмет на педаль, пытаясь пробиться сквозь лес, но внезапно меркнущие фары ее автомобиля выхватывают из темноты очертания человека, стоящего посреди дороги и смотрящего прямо на нее. Девушка пытается затормозить, но не может. Машина сбивает его, и Кристина видит, как тело подбрасывает от удара высоко вверх. Она, наконец, останавливается и почти в полной темноте бежит к распростертому на земле мужчине, чтобы помочь, но, еще не добежав, понимает, что он мертв. Руки и ноги изогнуты под неестественными углами, по асфальту растекается кровь. В ужасе несчастная отступает назад, к догорающему свету фар, но он гаснет, оставляя ее в полной темноте.

Внезапно Кристину кто-то нежно обнимает сзади за плечи. Развернувшись, она видит Германа. Его лицо спокойно и, кажется, излучает холодный слабый свет. Или это луна, показавшаяся из-за туч? Герман осторожно привлекает ее к себе и говорит, так тихо и спокойно, что все страхи отступают перед этим голосом:

– Я помогу тебе. Все будет хорошо. Все можно исправить. Все можно вернуть. Только верь мне. Только… люби меня.

Его лицо так близко, чувственные губы слегка приоткрыты. Она смотрит на них и не может отвести глаз. Он целует ее. Его поцелуй долгий и глубокий. Кристина растворяется в нем, тает, как мороженое в горячем черном кофе и внезапно, обняв его за шею, она чувствует резкую боль. Отдернув руки, девушка недоуменно смотрит на них. Из маленьких ранок, которыми сплошь покрыты ее ладони, сочится кровь. Она поднимает глаза на Германа и понимает, что он весь покрыт шипами. Его грудь и плечи словно усыпаны большими черными иглами.

– Я знала. Я всегда знала, что ты роза.

Кристина провалилась в темноту и очнулась в своей постели среди скомканных простыни и одеяла. Сердце колотилось, тело стало липким от пота. Будильник, светясь в темноте, показывал 5:17 утра. Оставаться в кровати не имело смысла – девушка была уверена, что больше не заснет. Тогда она зажгла ночник на прикроватной тумбе. В тусклом свете на комоде девственной белизной сияли розы.

«К черту их! Выброшу! Все равно от них никакой радости, только кошмарные сны».

С этими мыслями она принялась неспешно собираться на учебу в университет. Подольше понежилась под душем, смывая остатки тяжелого сна, плотно и без спешки позавтракала, покопалась в шкафу, придирчиво выбирая, что надеть, даже успела поиграть с кошкой.

Уже перед самым уходом Кристина вспомнила о злосчастном букете, перенесла его в вазе на кухню, открыла дверцу под мойкой, где стояло мусорное ведро, и обнаружила, что оно забито с горкой.

«Еще один прощальный подарок от Артема».

С трудом завязав слишком полный мусорный пакет, девушка поняла, что на цветы у нее просто не хватит рук, а ходить два раза к мусоропроводу и назад времени уже не осталось.

«Да чтоб вас!»

Оставив букет на кухонном столе и прихватив мусор, она заспешила по своим делам.

На занятиях Кристина никак не могла сосредоточиться, постоянно мыслями возвращаясь к своему сну. То вспоминала жуткое давящее чувство от подступающей тьмы, то мягкие горячие губы своего мнимого спасителя. Обычно даже самые яркие ночные грезы меркнут с наступлением утра, но эпизод с поцелуем, казалось, при свете дня стал только реалистичнее. Стоило ей чуть отвлечься от лекции, на минуту прекратить писать, как она снова чувствовала легкое дыхание Германа на своем лице, а затем его обжигающе-горячий язык у себя во рту. Сердце начинало биться чаще и по всему тело разливалось приятное чувство томления. Большого труда стоило прогонять прочь эти мысли и снова писать про зарождение стиля ампир, его развитие и затем вытеснение эклектикой.

В сумке завибрировал мобильный. Кристина украдкой достала его и посмотрела на дисплей. Всего лишь сообщение от Ники: «Куда ты пропала? Надо встретиться».

«В 14:30 на нашем месте?» – она быстро набрала ответ и отослала. Этот день явно не был создан для учебы.

Маленькая пиццерия располагалась неподалеку. Подруги встречались в ней днем после занятий не первый год и называли просто «нашим местом». Когда Кристина открыла дверь, Ника уже сидела за столиком и грела руки о чашку чая.

Девушка только успела подойти, как услышала:

– Ты должна мне все рассказать! – подруга смотрела на нее в упор, не мигая.

– Вот это поворот! А где же «привет, дорогуша, как там твое разбитое сердечко»? – Кристина вопросительно приподняла бровь и улыбнулась.

– Я с радостью поговорю про твое разбитое сердце, но с условием, что потом ты расскажешь мне все о тех двоих из бара. И особенно об Алексе!

«Вот оно что. Значит, Алекс! Ну, кто бы сомневался».

– С Алексом у меня напряженные отношения, и уже давно. Если хочешь знать мое мнение, он не тот человек, с которым стоит сближаться.

– С чего это ты взяла? Если кто-то не нравится тебе, это еще не значит, что он никому не понравится. К тому же все мы знаем, какой у тебя неуживчивый характер. С тобой легче не поладить, чем поладить.

– Легче не поладить, чем поладить. Легче схватит за грудки, чем разбираться, что к чему… – задумчиво протянула Кристина.

– Ты о чем? – заинтересовалась Ника. – Между вами что-то подобное произошло?

– Да дело-то прошлое, – вздохнула девушка. – К тому же, мы обе понимаем, что всему виной «мой неуживчивый характер»!

– Ой, все! Перестань!

Ника театрально закатила глаза.

– А есть какая-то существенная причина, чтобы мне не подкатывать к нему? Говори сейчас или умолкни навеки!

– Пожалуй, есть одна деталь. Он очень неразборчив и беспорядочен в связях, как я слышала, – Кристина выдала свой главный козырь.

Когда-то давно Герман пару раз оговаривался на эту тему, и она запомнила. По мелким деталям, обрывкам разговоров она поняла, что Алекс «порхает с цветка на цветок», ни на ком не планируя останавливать свой выбор. По крайней мере, надолго.

– Неразборчив и беспорядочен, говоришь?… Пожалуй, мне это только на руку, – Ника хитро улыбнулась. – Значит, допуск к телу получить будет несложно, а там уже, как пойдет. Возможно, мне самой не захочется продолжать. Знаешь ведь, как бывает…

Настала очередь Кристины закатывать глаза:

– Ой, не знаю и знать не хочу. Похоже, решение уже принято, и мне тебя не разубедить.

– Пожалуй, что так.

– Тогда просто расскажи мне, как продолжился вечер после моего ухода. Что же там такого произошло, что я, не успев сесть, уже слышу «Алекс, Алекс, Алекс»?

В это время подоспела официантка. Кристина сделала заказ, после чего приготовилась слушать.

– Честно говоря, мы не долго сидели после того, как ты уехала, – сказала Ника. – И кстати, с чего это вдруг ты так сорвалась?

– Не хотела, чтобы мне читали нотации и сыпали обвинениями.

– Это насчет Артема? Что-то плохое, да? Но тогда Герман прав.

– Умеешь ты подбодрить, – криво усмехнулась девушка. – Знаешь, иногда от того, что кто-то прав, легче не становится.

Ника только