Он исчез так же быстро, как и появился; Мишель наблюдала за помощницей, похоже совершенно очарованной.
— Это кто?
— Венсан Лапаз… Он работает вместе с нами. Когда туристу нужен проводник, мы отсылаем к нему… Его визитки вон там, в ящике. А летом под его руководством мы организуем для туристов вылазки на целый день.
Мириам по-прежнему рассматривала дверь, через которую ушел Венсан, однако тот был уже далеко. Директриса вздохнула:
— Можно подумать, что ты увидела Святую Деву! Возвращайся к работе, а то размечталась…
— Не сердись… я просто считаю, что он чертовски привлекателен.
— Да, он мил, согласна. Но опасен.
— Опасен? Но он вовсе не выглядит злым!
— Я не сказала злой, я сказала опасен! — усмехнулась Мишель. — Нюанс…
— Как опасен?
— Забудь мои слова! — подвела черту директриса, вновь погружаясь в чтение газеты.
Продукты куплены, бак полон. Можно возвращаться домой.
Венсан выехал на шоссе, единственное, ведущее на лыжные станции; шоссе, доставлявшее деньги и работу.
И дикарей-туристов.
Не доезжая до деревни, он свернул и поехал в сторону озера Аллос. Еще три километра по извилистому гудрону, а затем четверть часа по каменистому и хлюпкому тракту. Дорога Эрб-Бланш. Там, на обочине дороги, стоит его шале Анколи.
Его королевство, его владение, которое он так и не смог бросить, несмотря на тяжелые воспоминания, не покидавшие его, на запах предательства и поражения, который, разливаясь в воздухе и пропитывая его стены, отравлял виды из окон. Однако уйти из этих мест невозможно: тебя словно приковали сюда навечно.
На ступеньках в компании Галилея сидел Пьер Кристиани.
— Что ты тут делаешь? — удивился Венсан.
— Иду на озеро и воспользовался возможностью немного передохнуть…
Пьер, друг детства, брат, которого ему подарила жизнь.
Бесценный подарок.
Они отправились на кухню выпить кофе. Они почти не разговаривали: оба никогда не были особенно разговорчивыми. А с тех пор как Лора от него сбежала, Венсан стал еще молчаливее, чем прежде.
Упорхнула пять лет назад. Уехала с другим мужчиной. Да еще парижанином! Под влиянием момента или влюбившись с первого взгляда, она, дитя долины, блистательная покорительница вершин, а может, уставшая от вершин, уехала и растворилась в столице. С тех пор здесь ее никто не видел.
С того проклятого дня любовь для Венсана перестала существовать. Замкнувшись поначалу в себе, словно бабочка в коконе страдания, он постепенно восстановился и вновь стал прежним, каким был до случившегося с ним несчастья.
По крайней мере, с виду. Ибо Пьер знал, что полученная другом рана не затянется никогда. Достаточно понаблюдать, как Венсан обращается с женщинами, имевшими несчастье оказаться у него на пути; используя свое обаяние, он завлекал их в ловушку, словно паук, заманивающий добычу в свои сверкающие серебристые сети.
В смертельную ловушку.
Счастливей он от этого не становился, ибо рана его не заживала. И по-прежнему кровоточила.
Всего лишь месть. Мелкая, иллюзорная.
Они все расплачивались за Лору.
— Зачем ты идешь на озеро? — поинтересовался Лапаз.
— Похоже, там уже появились туристы… Шеф попросил сделать обход в середине дня, чтобы проверить, все ли в порядке. Хочешь, пошли со мной.
— У меня работа…
— Ничего не поделаешь!
Теплая куртка наполовину скрывала серый комбинезон Пьера. Официальную форму смотрителей Национального парка Меркантур. Прежде форма была зеленой. А несколько лет назад они перешли на серый цвет. Немного грустно. Но кто знает, что они придумают потом? — спрашивал себя Венсан, прощаясь с другом…
Серый, новый цвет экологии?
Серый как бетон, как сталь. Как надгробные плиты.
И никто не запротестовал. Даже не выразил беспокойства.
Словно природы, такой как она есть, им уже недостаточно. Они хотят сделать парк более посещаемым; заасфальтировать его, нанести разметку, обустроить, придать городской вид, причесать дикую природу.
Приблизить ее к человеку.
Им нужны — или же их убеждают, что нужны, — паркинги, места, где можно поставить дом на колесах, столы для пикника, проложить дороги. Скоро, пожалуй, понадобится еще и лифт, чтобы подниматься на вершины!
— О чем ты задумался? — спросил Пьер.
Венсан резко отбросил в сторону одолевавшие его мысли.
— Ни о чем, — поторопился ответить он.
— Ни о чем, уверен?
Лапаз поделился с другом своими мрачными мыслями.
— Лифты, чтобы подниматься на вершины? — повторил Пьер. — Не валяй дурака, старик! Напоминаю, такие уже существуют. Канатные дороги, фуникулеры, бугельные подъемники…
— Ты прав, я дурак, — вздохнул проводник.
— Хочешь сейчас застрелиться или подождешь немного? — спросил Пьер, пожимая ему руку.
Они никогда не обнимались, как делают многие старые друзья. Но рукопожатия их были долгими и крепкими.
— У меня нет ствола, — напомнил Венсан. — Но зато целый набор веревок для лазанья по скалам!
— Послушай, не дури!.. Ладно, я пошел. Не хочешь сегодня вечером к нам зайти? Мы пригласили Батиста и Седрика.
— С удовольствием… я свободен как воздух!
Кристиани заметил на комоде в прихожей пачку «Мальборо»:
— Ты начал курить?
— Шутишь! Это Патриция…
— Что за Патриция?
Лапаз заколебался.
— Та, что работает на местной ферме, — наконец признался он.
Пьер почувствовал укол в сердце: еще одна жертва из охотничьего списка! Патриция — симпатичная девушка. И без сомнения, не заслуживает…
Проследив взглядом за удалявшимся в облаке пыли автомобилем друга, Венсан вернулся в дом. Проходя мимо, схватил пачку сигарет, намереваясь выбросить ее в мусор.
Для него это слишком тяжело. Вдруг она специально их забыла, чтобы иметь предлог вернуться? Нет, смешно! У нее наверняка более богатое воображение…
Но, как бы то ни было, он не хочет снова видеть ее здесь. Она подарила ему не так уж много радости, чтобы примириться с ее появлением здесь еще раз.
* * *По ногам бегали мурашки.
Вот уже полтора часа, как Серван торчала на обочине дороги, пугая неосторожных автомобилистов и первых отпускников.
Пугало в форме.
Она украдкой посматривала на старшего сержанта Кристиана Лебрена, стоявшего на посту, как и она, и внимательно вглядывавшегося в бесконечную линию шоссе, которое тянулось вдоль берега Вердона.
Серван с удовольствием поболтала бы с ним немножко, просто так, чтобы скоротать время. Но сержант разговорчивостью не отличался. По крайней мере, с ней.
С самого ее прибытия в казарму[1] Кольмара, случившегося неделю назад, мужчины с ней почти не разговаривали. Разумеется, они были удивлены присутствием в казарме женщины. Но постепенно все уладится, пообещал старший аджюдан Вертоли. Шеф — хороший человек. Он принял новенькую со всем уважением, постарался окружить ее теплом и заботой. По крайней мере, женоненавистником он точно не был! Но ясно же, что про всех этого сказать нельзя. Дайте им время привыкнуть! — посоветовал Вертоли. — Они не злые, но непременно будут проверять вас на прочность.
Неподалеку от них остановился автомобиль с логотипом парка. Вышедший из него мужчина пожал руку Лебрену и улыбнулся незнакомке в форме.
— Представляю тебе бригадира Серван Брайтенбах, — произнес Кристиан. — Она только что получила назначение к нам в казарму. Серван, это Жюльен Мансони, начальник здешнего участка парка.
Покончив с любезностями, Кристиан и Жюльен отошли в сторону, оставив Серван на обочине шоссе. Разумеется, они не хотели разговаривать в присутствии чужой девицы с