Глава 5 Флоренция, мать Адельфины

«Мы радуемся закату и радуемся восходу и не

думаем о том, что отмеряет ход Солнца».

Древнеиндийский афоризм

 Первая красавица государства леди Флоренция Арон, супруга сэра Велизара Арон, не только удачно и выгодно вышла замуж за представителя фамилии Аронов, но и отлично вписалась в соответствующую политическую ветвь, ведомую этим семейством. После нескольких удачных политических многоходовых партий она втиснула в кресло сенатора объёмные пышные бёдра, и откуда её не так-то просто можно было подвинуть. Политическая акула крепко держала в красных накрашенных коготках политические позиции, не уступая никому даже в малом и даже «нашему ушастому» сэру Велизару.

У неё был довольно жёсткий характер и очень чёткая цель в жизни, — власть любыми способами и средствами. Бедный сэр Велизар Арон обнаружил у жены это уже после рождения младшей дочери Адельфины Арон, когда весь уклад жизни давно устоялся, и опасно стало что-то менять, не навредив всему семейству и его политической линии. Супруг махнул рукой на все причуды благоверной и решил, по возможности, не пересекаться с женой в политике и не спорить с ней (О, Великое Двуединоначалие, спаси и помилуй!) на собраниях в Сенате. Что леди Флоренция восприняла как должное и чем пользовалась по мере сил.

 Ради политической карьеры леди Флоренция Арон подружилась с вице-президентом леди Гаафой Олдамой, лидером фракции «Белая Медведица», и добилась того, чтобы стать для неё лучшим поверенным лицом. Её самолюбию льстило, когда «железная леди» Гаафа Олдама прибегала к сенатору леди Флоренции Арон в качестве «жилетки», в которую можно поплакаться. Хитроумная бестия выслушивала проблемы высокопоставленной подруги с подлинным драматическим участием, на которое только была способна её театральная натура. Великая актриса, сидящая в ней, чистосердечно сочувствовала, если этого требовал сценарий драмы, и с возмущением критиковала противников леди Гаафы, благо они всё равно не могли слышать её гневные тирады. Она двусмысленно иронизировала по поводу ловких аллюров соперничающей с ними фракции, не забывая следить, чтобы яд этой иронии не выплескивался за край политической чаши «Белой Медведицы». (Так, на всякий случай, мало ли что в жизни бывает!) Леди Флоренция искренне утешала подругу, если очередной возлюбленный леди вице-президента подавал повод к ревности. Она громко охала, если леди Гаафа нуждалась в ярких эмоциях, и умело держала паузу, если наоборот, её подруга хотела помолчать. Но всегда и везде леди Флоренция старалась обернуть любую ситуацию, естественно, во благо себе любимой. Вот на таком пьедестале и стояло её политическое кредо: — дальше, быстрее и выше всех!

 Некоторую часть, а это доли процента, бьющей фонтаном энергии леди Флоренция Арон уделяла семье и семейным обязанностям. Супружеский долг, знаете ли? Семье доставалась далеко не львиная доля её свободного времени, чему домочадцы не только не препятствовали, но были неимоверно рады. Модные кутюрье, дорогие салоны красоты, плавательный бассейн, спортивные занятия и женский клуб отважно отнимали оставшееся время. «Слава Двуединоначалию»! — облегчённо вздыхала прислуга, когда домашняя фурия, окутанная шлейфом шёлковых накидок, исчезала в проёме служебного геликоптера, возносясь на очередной пункт длинного списка в ежедневном расписании.

 ***

 Геликоптер сел на служебную стоянку на площади Двух Солнц. Статуя Великого Двуединоначалия величаво возносилась над мраморно-стеклянными небоскрёбами Гелиополя. Скульптура притягивала взгляд и одновременно подавляла гордыню горожанина умопомрачительной массивностью. Леди Флоренция Арон по трапу сошла на ещё влажные от поливальных машин плиты из дорожного керамопласта. Следом за нею из геликоптера вышла и вся сопровождающая её «королевская рать» из официальных лиц. Этот благотворительный визит леди Гаафа Олдама сочла далеко не первоочередным. «Железная леди» отбыла в столицу по неотложным делам, связанным с финансами для Морского Флота Атлантиды, поэтому леди Флоренция с радостью «правила бал» без подруги.

 Делегация прошла к храму Великого Двуединоначалия, озираясь вокруг. Двойная тень от Скульптуры легла на правую половину восьмёрочной площади, «Кольцо Немезиды», где был выход из храма. Левая часть площади, «Кольцо Солнца», и парадный вход в храм, заливал солнечный свет обоих звёзд. На мраморных ступенях, на постеленной лиловой ковровой дорожке с изображением двух солнц и отходящими от них лучами, её ожидали священнослужители. В расшитых драгоценностями праздничных канареечных накидках, одетых поверх лиловых плащей, они выстроились полукругом под арочными вратами храма, «Вратами Солнца». Отец Менкаухор-ра со скипетром и жезлом в руках и елейной улыбкой на устах с приличествующим достоинством поприветствовал сенатора леди Флоренцию Арон и всю официальную свиту. Он протянул высокопоставленной прихожанке жезл с изображением двух солнц для целования.

 Леди Флоренция Арон коснулась двумя пальцами солнечного диска, поцеловала их и приложила ко лбу в знак смирения, по церковным обычаям атлантов. По официальному этикету и как глава правительственной делегации, она протянула руку для пожатия. Святой отец придержал холёную руку женщины чуть дольше положенного для простого рукопожатия времени. Леди Флоренция Арон невозмутимо держала «официальное лицо». После того, как другие официальные лица прошли ту же церемонию, гости и хозяева светского раута вошли через священные «Врата Солнца» в храм Великого Двуединоначалия.

 Вошедшие оказались на небольшой платформе, имеющей форму восьмёрки. Фигурные решёточные заграждения, искусно выкованные из голубой стали, охватывали площадку. Рисунок детально воспроизводил древнюю легенду атлантов о первочеловеке на Земле и священном пророчестве, и послании далёким потомкам. Тихая мелодия под руководством храмового ди-джея и его электронного микшера наполняла храм. Зал, возведённый в виде амфитеатра, создавал праздничное ощущение торжественности. Гипсовый скульптурный антураж настенных барельефов воспроизводил сложную символику религиозных мифов атлантов. Радиально расходящиеся лестницы — эскалаторы, символизировали солнечные лучи. Далеко внизу на арене сверкала прожекторами двухуровневая «Великая Восьмёрка». Разнесённые по высоте два кольца — два солнца,  — соединялись винтовыми лестницами с перилами из той же стальной голубой ажурной вязи. Подиум «Великой Восьмёрки» предназначался для большой праздничной службы во славу Великого Двуединоначалия. От монументальной архитектуры храма у членов делегации захватило дух. Трепет сопричастности к священным таинствам коснулся сокровенных уголков души каждого человека.

 Один взгляд священнослужителя у сенсорного пульта управления, и платформа с людьми поехала вниз к «Великой Восьмёрке». Отец Менкаухор-ра возвышался