Так как мы находились на шестьдесят третьей палубе, нам надо было быстро подняться на сто семьдесят семь палуб. И для этого мы решили воспользоваться шахтой центрального турболифта. Всего было десять турболифтов, проходящих от нижней палубы до верхней. Во время боя их шахты перекрывались броневыми створками. И по идее, эти створки до сих пор должны быть перекрыты. Но последние данные в системе корабля утверждали, что три тысячи четыреста два года назад створки были открыты. Больше данных о центральной шахте турболифта не было.
Мы надеялись, что с того времени ничего не изменилось, и шахта будет свободна для нашего подъёма на двести сороковую палубу. До самой шахты нам пришлось прорваться через две засады арахнов. Но мы уже более-менее разработали тактику борьбы с ними. Уля разгоняет до 10-кратной скорости звука вольфрамовые болванки, которые мы прихватили с собой, а дальше я стреляю одновременно из всего мощного оружия в псионическое поле. После пробивания поля зачищаю псиоников дезинтегратором, и когда объединение падает, зачищаем остальных арахнов. Эта тактика оказалась весьма эффективной, и в последнем столкновении я даже не получил травм, а то обычно были повреждения органов от псионических атак арахнов.
- Шахта вся покрыта это гадостью, - произнёс я, подойдя к краю шахты турболифта.
- Псионическая активность отсутствует, кроме характерной для нервной ткани арахнов, - сказала Уля.
- Я сейчас скину вниз пару плазменных мин. Пусть зачистят снизу эту дрянь, - произнёс я и скинул десяток мин в режиме постепенного выплеска плазмы. Каждая такая мина была способна зачистить от гадости около двадцати метров, и этого хватило как раз, чтобы избавиться от неё до самого низа.
- А что делать с той частью, которая выше? - спросила Уля, попробовав оторвать часть нервной ткани телекинезом, и это ей, к её же удивлению, удалось, да как. Дёрнув за кусок длиной в десяток метров, она, оторвав его от шахты турболифта, потянула за ним ещё несколько десятков метров. Несколько тонн нервной ткани арахнов полетели вниз, а нам пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы нас не зацепило. - Карлез зим, - ругнулась на родном языке Уля. Насколько я знал, это было одно из самых обидных ругательств применительно к себе.
- Будем срывать? Это надолго затянется.
- Сколько у тебя ещё осталось мин?
- Готовых десятка три. Ещё около сотни я смогу синтезировать из нанитов скафандра. Но тогда останется лишь неприкосновенный запас нанитов, - произнёс я, проверив свои запасы.
- А пополнить запасы?
- Надо попробовать, материал корпуса весьма неплох, - сказал я, сев на палубу. - Для скафандра не пойдёт, но вот на мины должен пойти, - добавил я, приложив руки к полу и активировав поглощения материи при помощи нанитов. - Минут тридцать надо.
- Тогда летим вверх и держим телекинезом над собой активные мины и выжигаем эту гадость. А пока можно и отдохнуть немного. Слушай, ты не знаешь, почему Гильшак избегает меня в последнее время?
- Уля, эти вопросы не ко мне. Но, как мне кажется, он боится тебя потерять, как и своих предыдущих жён. Разумом он понимает, что тебе не грозит лишиться бессмертия, но чувства потери у него ещё сильны, - предположил я.
- Не думала об этом. Вернёмся - я с ним серьёзно поговорю. А то что это за дело? Укар со своей уже ребёнка ждёт, а ведь она получила тело совсем недавно, - возмутилась Уля.
- А вот таких подробностей я не знал. Надо будет поздравить его с отцовством.
- Скрывает он это. По традициям, лишь самые близкие имеют право знать о беременности. Но я слишком много видела беременных и могу их отличить сходу.
- Готово, - произнёс я, оторвав руки от палубы под собой. В тех местах теперь дыры около полуметра в диаметре. - Ещё минут пять на синтез мин - и можно отправляться.
Активировав антигравитационный пояс, я первым прыгнул в шахту и, направив гравитационный манипулятор, начал медленно подниматься вверх, удерживая на расстоянии двадцати метров над собой мину. Едва мина поднялась на пять метров выше очищенной Улей зоны, я активировал мину и продолжил подъём. Как мы и рассчитывали, мина в замедленном выпуске плазмы без проблем её уничтожала. Следом за первой миной пошла вторая, за второй - третья. И так больше полутора километров, которые нам пришлось подниматься вверх. Благо, что никто не пытался в этот момент нас уничтожить, и мы могли без проблем подниматься вверх. А то воевать в таком положении было бы, мягко говоря, очень неудобно.
На двухсот сороковой палубе бронестворка оказалась на месте, что придало нам немного оптимизма. Это могло означать, что арахны всё-таки не проникли в научный комплекс.
Запитав бронестворку от скафандра, я начал взлом системы безопасности. Благо, что остальная часть системы безопасности не работала, а потому уже спустя пять минут мы смогли проникнуть внутрь.
Закрыв за собой обратно бронестворку, осмотрелись. Везде была полная тьма, но это не было препятствием для нас: нейросеть, получая данные с сенсоров скафандра, достраивала изображение всего находящегося вокруг.
- Когда я прочитал, что комплекс пустой, подразумевал нечто иное, - произнёс я, осматривая полностью пустое помещение. Шириной оно было около двух километров, высотой около двадцати метров и длинной в восемь. Весь научный комплекс был одним огромным помещением, в котором не было ничего, кроме голых стен. Тут даже не была установлена система жизнеобеспечения, да что там жизнеобеспечение - тут не было даже системы освещения. Тут не было ничего, кроме голых стен, даже не покрытых защитной краской.
- Нам же лучше. Идём, - сказала Уля и направилась к противоположному концу научного комплекса.
- Я думал, корабль в целом был готов к эксплуатации. А ведь ты сама видела на карте, больше половины отсеков отображались как незаконченные. Думал, что, может, просто оборудования какого не завезли, но вот такой пустоты я не ожидал.
Восемь километров мы пробежали меньше чем за десять минут. Благо, хоть искусственная гравитация работала и не приходилось использовать для этого гравитационный манипулятор.
На другом конце бронестворка несла на себе следы повреждений, проникающих с другой стороны. Но, судя по всему, она удержала тех, кто пытался ворваться сюда. Странным было то, что она