Читать «Отважные (Сборник)»

Это была удивительно длинная зима. Просто поразительно, как он ее вытерпел. Сначала он отчаянно взывал в каждом письме к отцу: «Возьми меня отсюда, мне здесь не нравится». Но отец не приезжал. Пришлось смириться и ждать лета.

Да, Костя прожил трудную зиму. Это была первая зима без матери. Мать погибла на маленьком пограничном острове. Ее унесла волна, огромная, как гора.

Когда из Владивостока прибыла тревожная радиограмма о том, что со стороны Японии, где было землетрясение, идет волна высотой в тридцать метров, дежурный радист посмотрел на карту и недоверчиво усмехнулся. От Японии до их острова тысяча километров! А на море штормы. Сюда волна наверняка не дойдет. По пути на нее навалится шквал, разбросает, придавит. Так думал радист. Да и Костин отец тоже, признаться, так полагал, но он все же встревожился. Он был начальником заставы и отвечал за жизнь всех пограничников и немногих обитавших на острове рыбаков.

Посредине острова возвышалась скача. Отец приказал всем подняться на нее. Рыбаки медленно привязывали к кольям снасти. Они не верили в опасность. «Ну, будет волнение на море, - говорили они, - но чтобы появилась тридцатиметровая волна - такого еще не бывало!»

Отец торопил всех. Но люди не тревожились, они смотрели на горизонт - никакой волны там не было, просто обычная крупная зыбь.

Незадолго до того, как случилась беда, старшина Матюхин пошел на склад, где лежали бочки с рыбой. Старшина был запаслив, в свободное время он ходил на рыбную ловлю, а потом солил наловленные треску и селедку.

«Это у меня резерв главного командования», - говорил он.

И на самом деле, мало ли что могло произойти! Настанут ранние холода, не пройдет во льдах корабль с продовольствием, вот и пригодится этот резерв.

Матюхин раздумывал, как поступить с бочками в случае, если действительно сюда придет какая-то дурацкая волна. Но решить этот вопрос ему так и не удалось.

- Волна!.. Волна!.. - дико закричал вдруг кто-то.

И вслед за этим раздался хриплый, словно чужой

голос начальника заставы.

- Все на коней! - командовал он. - Быстрее к скале!

Море на горизонте вспучилось, оно поднялось к потемневшему небу. Огромные, злые, пенящиеся языки то вздымались, закипая от ярости пеной, то, пригнувшись, хищно устремлялись вперед, подтягиваясь к маленькому острову.

- Маша!.. - звал отец Костину мать и оглядывался по сторонам. - Маша!..

Отец вскочил на коня, посадил сзади себя Костю. Ждать было некогда…

А затем дикая скачка, хрип коней… И вот они уже взбираются по круче, ведя за собой лошадей. Костя и мнит, как оп карабкался и карабкался вверх, думая только о том, чтобы не отстать от отца.

А волна уже навалилась на берег. Вскинулись кверху баркасы: это рыбаки в последний момент решили выйти в море, надеясь, что там волна не захлестнет их… Через мгновение все было кончено, волна потопила и рыбацкие лодки и всех, кто судорожно за них цеплялся. А потом лениво наклонилась над деревянным домом заставы, и он исчез в кипящем водовороте.

Вездехода, на котором уехала мать, не было видно. Отец метался по вершине скалы, такой узкой, что на ней еле умещались сбившиеся в кучу кони. Солдаты едва удерживали их за уздечки. Кони рвались, их била мелкая дрожь, глаза их с огромными белками казались безумными.

- Маша!.. Маша!.. - срывающимся голосом кричал отец.

Но вездехода не было, хотя всем, кто стоял на скале, казалось - вот сейчас произойдет чудо и он неожиданно выскочит из пучины…

С глухим рокотом к скале устремлялась вода, в бешеном вихре кружились пенящиеся потоки, а за ними, медленно колыхаясь, полз огромный вал. Он словно сознавал свою сокрушительную силу и любовался тем ужасом, который вызывал.

Таранными ударами разбились о кручу волны, и скала дрогнула. Вниз посыпались камни, с грохотом отвалилась часть скалы и рухнула в беснующийся водоворот. Черный, в белых подпалинах конь взвился на дыбы и, сделав невероятный скачок, погрузился с головой, вынырнул и стал отчаянно биться. Но спастись уже было невозможно. Берег исчез, остров оказался под водой.

Каждый удар волны сотрясал скалу от основания до верха. Вал, яростный, клокочущий, вздымал вверх все, что ему удалось сорвать с земли: доски, бочки, бревна, вырванные с корнем деревья…

Отец схватил Костю и, прижав одной рукой к себе, другой ухватился за выступ камня.

- Маша!.. Маша!.. - повторял он. По его щекам текли слезы.

Тысячи брызг обрушились на Костю, и он чуть не захлебнулся.

Солдаты на скале вцепились в камни. Скала дрогнула и застонала. Кричали кони. Еще один, перевернувшись вверх копытами, рухнул в воду и больше не вынырнул.

Костя, закрыв глаза, приник к отцу. Он думал о матери. Где она? Что с ней?

И вдруг кто-то рядом крикнул:

- Ушла!.. Ушла!..

В этом крике была радость, радость человека, который в эти минуты несколько раз умирал и все же остался жив.

Отец посмотрел на Костю и каким-то очень мягким движением погладил по голове. Лицо отца было землистое, щеки ввалились, а глаза лихорадочно блестели. Волосы его растрепались - зеленую фуражку сдул ветер.

Волна уходила, тяжело переваливаясь. И, как бывает после страшного напряжения, вдруг сразу - тишина, покой. И в это еще не веришь.

Пограничники стояли на краю скалы и смотрели, как медленно оседает вода. Она уже растеряла всю свою злость. Это была просто вода, зеленая, подернутая рябью. Она торопилась войти в привычные берега…

Когда море совсем успокоилось, отец с оставшимися в живых солдатами обыскали каждую впадину, каждую щель в нагромождении камней, но следов вездехода нигде не было…

Через несколько дней море выбросило на берег труп старшины Матюхина, трех солдат и двух рыбаков. Их похоронили в общей могиле. Не спасся никто из ребят, живших на острове: ни Симка Морозов, у которого Костя незадолго до этого одолжил большой морской нож, ни Федя Гришаев, круглый, веселый толстячок, ни Алеша Федоров, с которым он много раз ходил на рыбалку.

Радиостанцию залило водой, она вышла из строя, с берегом связи не было. И никто во всем мире не знал, какая трагедия разыгралась на маленьком островке, под названием «Черная скала»…

К счастью, в плотно закрытом бетонном погребе, куда вода почти не проникла, сохранились запасы муки.

Оставшийся в живых повар стал печь хлеб на сложенных прямо на земле кирпичах.

Море выбросило на берег доски и разбитые баркасы, из них сделали нечто похожее на шалаш. Когда горел костер, в нем было тепло и можно было спать. Много дней пограничники прожили в этом шалаше.

На пятый день к острову подошел пограничный катер. Вскоре у берега бросил якорь транспорт с группой пограничников. На этом транспорте привезли новый разборный дом для заставы. А отца, солдат и