— Я принес хорошие вести, Вильгельмина, — весело вскричал капитан, входя в комнату, где его жена, обыкновенно, проводила большую часть дня за шитьем или вязаньем. — Вот письмо от моего старого товарища. Роберта принимают на службу в полк, так что на следующей же неделе он оставляет пансион.

Улыбка удовольствия показалась на губах госпожи Вилугби, но она быстро исчезла. Хотя ей и было приятно, что сын уже вышел на дорогу, но, с другой стороны, ее тревожил страх за его будущее.

— Я рада, Вилугби, что заветное желание твое исполняется; знаю, что и Роберт будет в восторге; но если начнется война…

— Войны ждать неоткуда. Он успеет отрастить себе бороду, прежде чем ему удастся понюхать пороха.

В эту минуту в комнату вошли Белла и Мод Вилугби. Младшая, приемная дочь, Мод, носила также фамилию Вилугби. Сестры пришли из пансиона навестить своих родителей. Одиннадцатилетняя Белла была старше своей сестры только на полтора года.

— Вот, Мод, — сказал капитан, целуя свою любимицу, — я могу сказать тебе и Белле приятную новость.

— Вы не поедете с мамой летом на этот противный бобровый пруд? — радуясь заранее, воскликнула Мод.

— Мне приятно, что тебе так не хочется разлучаться с нами. Но это было бы неблагоразумно. Нет, ты не угадала.

— А ты, Белла, — прервала мать, очень любившая Мод, но отдававшая предпочтение старшей дочери за ее благоразумие и серьезность. — Что ты скажешь?

— Это что-нибудь относительно брата, я вижу это по вашим глазам, мама, — сказала Белла, все время внимательно следившая за матерью.

— Ну, да, да, — закричала Мод, прыгая по комнате и бросаясь на шею отцу. — Роберт получил назначение. Милый Роберт, как он будет рад!

— Это правда, мама? — серьезно, с беспокойством спросила Белла.

— Да, правда! Но тебя это, кажется, печалит, моя милая?

— Я не хотела бы, чтобы Роберт был военным. Он не будет жить с нами, мы редко будем видеть его…

Белла сказала именно то, что так тревожило и ее мать.

Через неделю весь снег сошел, и капитан с женой уехали из Альбани в «хижину на холме».

Первая половина дороги, сделанная на санях, не очень утомила путешественников. Они остановились в голландской хижине, на берегу Могаука, где капитан всегда останавливался при своих поездках. Здесь уже была приготовлена лошадь для мистрис Вилугби, на которой она и поехала. Капитан вел лошадь под уздцы. Так добрались они до озера Отсего. Хотя этот переход занимал всего восемнадцать километров, но на него потребовалось целых два дня. Ночь путешественники провели в пустой хижине.

К 1765 году по берегам озера Отсего не было ни одного заселенного уголка; несмотря на то, что это место было известно и часто посещалось охотниками, здесь не было заметно следов их пребывания. Все было пусто и глухо. Мистрис Вилугби очень понравились эти места и, прогуливаясь по берегу с мужем, она заявила, что нигде не видела такой красивой и пустынной местности, как эта.

— Есть что-то кроткое и ободряющее, — начала она, — в этом южном ветре, и мне кажется, что там, куда мы едем, должен быть здоровый климат.

— Это верно, и если ветер не прекратится, то озеро очистится от льда сегодня же. В апреле здесь все озера вскрываются.

Капитан не знал, что на три километра южнее озеро уже вскрылось и ветер стал еще теплее.

Ирландец О'Гирн, которого капитан взял к себе на службу, подошел к нему с вопросом:

— Капитан едет на юг, на ту сторону озера, то есть льда? Здесь всем хватит места, да вдобавок, здесь чертовски много птиц; особенно по вечерам их налетает несчетное количество.

— Ты говоришь про голубей, Мик? Это верный признак, что зима кончается.

— Такая масса голубей! Да ими можно заменить и картофель, и мясо. Неужели и возле «хижины» их столько же?

Капитан с улыбкой слушал ирландца, но разговор должен был кончиться, так как нужно было сделать кое-какие приготовления для дальнейшего путешествия. Охотник, подымавшийся на гору, принес известие, что река километров на пять или шесть уже свободна от льда. Ветер свежел, и к закату солнца чистое озеро уже блестело, как зеркало.

На следующий день, рано утром, путешественники отчалили. Ветра совсем не было, и рабочие гребли веслами. Перед отъездом путешественники тщательно позаботились о покидаемой хижине, забили двери и ставни. Подобные стоянки в таких путешествиях играли незаменимую роль.

Переезд по Отсего был самой приятной и спокойной частью пути. Погода стояла прекрасная, гребцы работали отлично. Впрочем, дело не обошлось без маленького приключения. В партии рабочих был некто Джоэль Стрид, американец из Коннектикута. Желая снискать расположение хозяина, он встретил сильного соперника в лице ирландца, к которому капитан, по-видимому, был расположен. Джоэль Стрид решил унизить своего конкурента в глазах Вилугби.

Он отобрал себе лучшие весла и сел грести в лодку, в которой ехали капитан с женой, а Мику О'Гирну поручил везти вещи, дав в его распоряжение небольшую шлюпку и два разрозненных весла. Ирландец не умел грести, но, желая доказать свое усердие и не подозревая проделки товарища, обещал сейчас же отправиться вслед за ними.

Он должен был ехать последним, так как все остальные лодки уехали за полчаса вперед до отъезда Вилугби, а его Джоэль оставил как бы в помощь себе для заколачивания хижины. Наконец все было готово, и, садясь на свое место, он крикнул ирландцу:

— Поезжай за нами, да, смотри, не отставай! — и быстро пустил свою шлюпку.

Несколько минут простоял Мик, пораженный искусством товарища, так скоро и ловко гнавшего лодку. Он был один, остальные лодки были уже километра на три или на четыре впереди, да и расстояние между ним и Джоэлем быстро росло и мешало ему видеть насмешливую улыбку на лице товарища.

С добрым намерением не отставать от хозяина Мик взял весла и