Читать «Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с «Исламским государством»»

Надия Мурад
Последняя девушка: история моего плена и мое сражение с «Исламским государством»

Nadia Murad

THE LAST GIRL: A Memoir

Фото на обложке – © Fred R. Conrad / Redux Pictures LLC.

Предисловие

Надия Мурад – не просто мой клиент, она моя подруга. Когда нас представили друг другу в Лондоне, она попросила меня выступить в качестве ее адвоката. Она объяснила, что не собирается предоставлять средства, что ее случай, скорее всего, будет разбираться долго, а на успех надеяться не стоит. Но, как она сказала, прежде чем я приму решение, я должна ее выслушать.

В 2014 году ИГИЛ напало на деревню Надии в Ираке, сломав жизнь этой студентке в возрасте двадцати одного года. Она видела собственными глазами, как ее мать и братьев уводят на расстрел, а саму ее по очереди покупали разные боевики ИГИЛ. Перед изнасилованием ее заставляли молиться и наносить на лицо косметику, а однажды, когда она лежала без сознания, на нее набросилась целая группа мужчин. Она показывала мне ожоги от сигарет и шрамы от избиений. И она рассказала мне, как издевавшиеся над ней боевики называли ее «грязной неверной», хвастаясь тем, что захватили женщин-езидок, а вскоре и вовсе сотрут с лица земли их религию.

Надия – одна из нескольких тысяч езидских женщин, которых ИГИЛ продавало на рынках и на Facebook, порой всего за двадцать долларов. Мать Надии была одной из восьмидесяти пожилых женщин, которых казнили и похоронили в общей могиле. Шесть ее братьев вошли в число нескольких сотен мужчин, которых убили только за один день.

То, о чем поведала мне Надия, – это геноцид. А геноцид не происходит случайно. Его планируют. До начала геноцида «Департамент исследований и Фетв» ИГИЛ изучал культуру езидов и пришел к выводу, что езиды, будучи курдскоговорящей народностью, не имеющей священного писания, являются неверными, и что их порабощение соответствует «прочно установленным правилам шариата». Вот почему, согласно извращенной морали ИГИЛ, езидов – в отличие от христиан, шиитов и некоторых других групп – можно подвергать систематическому насилию. По сути, это лучший способ избавиться от них.

Далее последовал настоящий ад в промышленном размахе с бюрократическим оттенком. ИГИЛ даже издало брошюру под названием «Вопросы и ответы относительно взятия в плен и порабощения», в которых в виде вопросов и ответов излагались основные правила.

«Вопрос: допускается ли вступать в половое сношение с рабыней, не достигшей половой зрелости?

Ответ: вступать в половое сношение с рабыней, не достигшей половой зрелости, допускается, если она готова к сношению.

Вопрос: можно ли продавать пленницу?

Ответ: пленниц и рабынь можно покупать, продавать или дарить, потому что это всего лишь собственность».

Когда Надия поведала мне в Лондоне свою историю, с начала развязанного ИГИЛ геноцида против езидов прошло почти два года. Тысячи езидских женщин и детей до сих пор удерживаются в плену ИГИЛ, но пока что ни один член ИГИЛ нигде в мире не предстал перед судом за эти преступления. Их свидетельства либо утеряны, либо уничтожены. Перспективы судебного преследования выглядят далеко не радужными.

Конечно, я взялась за это дело. Вместе с Надией мы более года добивались справедливости. Мы неоднократно встречались с представителями иракского правительства, представителями ООН, членами Совета безопасности ООН и жертвами ИГИЛ. Я готовила доклады, составляла проекты документов, проводила судебный анализ и выступала с речами, призывая ООН к действию. Большинство из наших собеседников утверждали, что это невозможно: Совет безопасности годами не предпринимал никаких действий в сфере международного правосудия.

Но пока я писала это предисловие, Совет безопасности ООН принял эпохальную резолюцию по созданию группы по сбору доказательств преступлений, совершенных ИГИЛ в Ираке. Это огромная победа для Надии и всех жертв ИГИЛ, поскольку это означает, что доказательства будут сохранены и что отдельные члены ИГИЛ предстанут перед судом. Я сидела вместе с Надией в Совете безопасности, когда эту резолюцию принимали единогласно. Увидев, как пятнадцать рук поднялись вверх, мы с Надией переглянулись и улыбнулись.

Моя работа правозащитника часто состоит в том, чтобы говорить от имени тех, кому затыкают рот: от имени журналистов за решеткой или жертв военных преступлений, которым чинят различные препоны в судах. Нет никаких сомнений в том, что ИГИЛ попыталось заткнуть рот Надие, когда ее похищали, порабощали, насиловали и пытали, когда в один день убили семь членов ее семьи.

Но Надия отказалась молчать. Она бросила вызов всем ярлыкам, которые навешивали на нее со дня ее рождения: Сирота. Жертва насилия. Рабыня. Беженка. Она сама решила, кто она: Выжившая. Номинант Нобелевской премии. Посол доброй воли ООН. А теперь еще и автор книги.

С тех пор как я познакомилась с Надией, она не только обрела свой голос, но и стала голосом каждого пострадавшего от геноцида езида, каждой изнасилованной женщины, каждого оставленного в трудных условиях беженца.

Те, кто надеялся жестокостью заставить ее молчать, ошибались. Дух Надии Мурад не сломлен, и рот ей не заткнуть. Благодаря этой книге он зазвучал еще громче.

Амаль Клуни

Барристер

Сентябрь 2017 года

История моего плена и мое сражение с «Исламским государством»[1]

При участии Дженны Краджески

Часть I

Посвящается всем езидам

В начале лета 2014 года, когда я собиралась идти в последний класс средней школы, в полях, рядом с Кочо, пропали два фермера.

Кочо – небольшой езидский поселок на севере Ирака. Там я родилась и там, как я когда-то считала, мне предстояло прожить всю жизнь.

Фермеры отдыхали в тени старого домотканого навеса и не успели глазом моргнуть, как оказались в соседней деревне, населенной в основном арабами-суннитами. Вместе с ними похитители почему-то забрали курицу с цыплятами. «Может, они просто проголодались», – усмехались мы, хотя эта шутка никого не успокаивала.

На моей памяти Кочо всегда был езидским поселком. Он основан кочевниками, земледельцами и пастухами, которые пришли в эту глухомань и построили дома, чтобы защищать своих жен от пустынной жары, пока они сами пасут овец, переходя с одного пастбища на другое. Они выбрали землю, подходящую для возделывания, но в опасном месте – на дальней южной окраине района Синджар, где обитает большинство иракских езидов, и очень близко к неезидскому Ираку.

Первые езиды прибыли сюда в середине 1950-х, когда эти земли, принадлежавшие владельцам из Мосула, обрабатывали арабы-сунниты. Чтобы приобрести их, езиды наняли юриста-мусульманина, который до сих пор почитается как герой. К моменту моего рождения Кочо разросся до поселка из двухсот семей, так тесно связанных друг с другом, что они были, по сути, одной большой семьей.

Земля, кормившая нас, одновременно делала нас уязвимыми. Кочо расположен далеко от старых поселений езидов, укрывшихся за высокой вытянутой горой Синджар.