Читать «Пушки Острова Наварон»

Царапнув по ржавому гофрированному железу ангара, спичка зашипела и вспыхнула. И резкий звук, и яркое пламя нарушили покой ночи, какая бывает лишь в пустыне. Мэллори проводил взглядом спрятанный в ладонь огонёк, осветивший сигарету, зажатую в зубах полковника, коротко подстриженные усы и застывшее в напряжении лицо — лицо человека, превратившегося в слух. Спичка упала в песок и погасла, придавленная подошвой.

— Уже слышу шум моторов, — проронил авиатор. — Они на подходе. Приземлятся минут через пять, не позднее. Ветра нет, будут садиться на вторую полосу. Пошли, встретим их на командном пункте. — Полковник умолк, с насмешливым интересом посмотрев на Мэллори, но без тени улыбки добавил:

— Умерьте своё любопытство, молодой человек. Нынче обстоятельства складываются для нас не слишком-то удачно. Вы получите ответ на все ваши вопросы, и, боюсь, очень скоро.

Круто повернувшись, полковник зашагал к смутно различимым на горизонте приземистым строениям.

Мэллори пожал плечами и двинулся не спеша следом, шагая в ногу с третьим офицером, рослым и плечистым. Тот шёл вразвалку, словно утка. Чтобы выработать такую походку, надо прослужить на кораблях лет тридцать. Именно столько отдал флоту Дженсен. Но не походка была в нём главным. Интриги, обман, провокации и перевоплощения — вот что считал главным в жизни удачливый служака, шеф каирского отдела разведывательно-диверсионных операций капитан первого ранга британского королевского флота Дженсен, кавалер ордена «За боевые заслуги». Среди докеров портов Леванта, начиная от Александретты и кончая Александрией, он зарекомендовал себя как опасный смутьян. Имя его произносили с уважением и страхом. Участвуя в состязаниях на верблюдах, он обставлял погонщиков-бедуинов. Ни на одном восточном базаре вы не встретили бы другого столь правдоподобного нищего, выставляющего напоказ свои мерзкие язвы. Сегодня же он был самим собой — простым, грубоватым моряком, который нарядился во всё белое. При свете звёзд тускло мерцало золото галуна на фуражке и эполет.

Под ногами у них скрипел утрамбованный песок, потом каблуки застучали по бетону взлётно-посадочной полосы. Силуэт полковника стал едва различим. Повернувшись к Дженсену, Мэллори со вздохом спросил:

— Что это всё значит, сэр? Что за спешка, что за таинственность? И при чём тут я? Вчера меня вывезли с Крита, предупредив всего за восемь часов. Обещали месячный отпуск. А на самом деле…

— Действительно, что же на самом деле? — буркнул Дженсен.

— Чёрта с два, а не отпуск! — с досадой ответил Мэллори. — Даже выспаться не дали. Продержали несколько часов в штабе, зачем-то расспрашивали о моих восхождениях на вершины Южных Альп. Среди ночи подняли с постели, сказали, будто я должен встретиться с вами. Вместо этого какой-то придурок шотландец долго возил меня по пустыне, орал пьяные песни, засыпая меня идиотскими вопросами.

— Я так и думал, что это будет один из самых удачных моих розыгрышей, — самодовольно произнёс Дженсен. — Мне лично прогулка очень понравилась.

— Один из ваших… — Мэллори умолк, с ужасом вспомнив всё, что наговорил пожилому шотландцу, капитану с бакенбардами, сидевшему за рулём. — Страшно виноват, сэр. Никак не думал, что это вы…

— Ещё бы, — живо отозвался Дженсен. — Так было задумано. Я хотел выяснить, тот ли вы человек, который мне нужен. Теперь я уверен, что тот. А с чего вы решили, что вам дадут отпуск? Часто сомневаются, что в нашей конторе люди в здравом уме, но даже нам не пришло бы в голову отправить гидроплан за младшим офицером затем лишь, чтобы тот смог развлечься в каирских борделях, — сухо закончил каперанг.

— И всё же не понимаю…

— Терпение, приятель, терпение. Что тебе советовал наш почтенный полковник? Время беспредельно. Ждать, и ждать бесконечно, — вот что такое Восток.

— Вдобавок, всего четыре часа сна за трое суток, сварливо сказал Мэллори. — Прилетели!

Ослеплённые светом посадочных фар, пронзивших ночной мрак, оба офицера зажмурились. Меньше чем минуту спустя грузно и неуклюже приземлился первый бомбардировщик. Пробежав по взлётно-посадочной полосе, остановился у группы встречающих.

Окрашенные в маскировочные цвета фюзеляж и хвостовое оперение изрешечены авиационными снарядами. Элероны изувечены, левый крайний мотор выведен из строя и залит маслом. Плексиглас фонаря в трещинах и пробоинах.

Внимательно осмотрев отверстия и вмятины, Дженсен покачал головой и отвернулся.

— Говорите, четыре часа спали, капитан Мэллори? — переспросил он спокойно. — Повезло. Хоть столько удалось соснуть.

В ярко освещённом двумя лампами помещении командного пункта было душно и неуютно. На стенах истрёпанные географические и морские карты, десятка два расшатанных стульев и некрашеный стол.

За столом восседал полковник авиации, по бокам его Мэллори и Дженсен. Дверь распахнулась. Жмурясь от непривычно яркого света, вошли члены экипажа машины, приземлившейся первой.

Шествие возглавлял черноволосый коренастый пилот. В руке шлем и лётный комбинезон. На плечах защитного цвета куртки белыми буквами выведено: «Австралия». Криво усмехнувшись, он молча, не спрашивая разрешения, сел, достал пачку сигарет и чиркнул спичкой о крышку стола. Краешком глаза Мэллори взглянул на полковника. Вид у того был подавленный. Да и говорил он как-то виновато.

— Джентльмены, это командир эскадрильи Торранс. Австралиец, — добавил полковник, словно в этом была разгадка какой-то тайны. — Он осуществлял боевой вылет к острову Наварон… Билл, джентльмены, которых ты видишь, это капитан первого ранга военно-морского флота Дженсен и капитан рейнджеров Мэллори. Их очень интересует остров Наварон. Как прошла операция?

«Наварон… Вот почему я здесь, — подумал Мэллори. Наварон. Об этом острове знает каждый, кто хоть недолго служил в Восточном Средиземноморье: мрачная, неприступная крепость неподалёку от турецкого побережья. Многочисленный гарнизон из немцев и итальянцев. Один из немногих островов Эгейского моря, который за весь период боевых действий союзникам не удалось ни блокировать, ни тем более захватить».

Растягивая слова, Торранс заговорил. Он с трудом сдерживал гнев:

— Будто в пекле побывали, сэр. Самоубийство, а не боевой вылет. — Окутанный табачным дымом, он внезапно умолк, задумчиво глядя перед собой. — И всё же хотелось бы туда вернуться ещё разок. На обратном пути мы толковали об этом с ребятами. Хотелось бы захватить с собой того мудака, который задумал эту операцию, и сбросить его над Навароном без парашута.

— Так плохи наши дела, Билл?

— Дела ни к чёрту, сэр. Не было ни малейшего шанса. Ей-богу, ни малейшего. Во-первых, с погодой не повезло. Синоптики, как обычно, наврали с три бочки арестантов.

— А обещали лётную погоду?

— Вот именно. Над целью сплошная облачность, — с горечью сказал Торранс. — Пришлось снизиться до четырёхсот пятидесяти метров… Но даже если бы мы снизились до девятисот метров ниже уровня моря, а потом снова набрали высоту, ничего б не вышло. Карниз целиком закрывает цель. С таким же успехом можно было бы бросать фрицам листовки с просьбой взорвать эти проклятые пушки. На 50-градусном секторе немцы сосредоточили чуть ли не половину всех зениток Южной Европы. Причём именно