– Довер? – воскликнула она.
– Если маршрут вас устроит, мы сможем в любой час приобрести вам пропуск, – мг. Джефферсон скрестил пальцы рук. – Выехать нужно через три дня. Из Довера вы через зеркало переправитесь в Германию, в Гамбург, оттуда на судне доберетесь до Англии и на поезде прибудете в Лондон. Прошу извинить нас за то, что предлагаем вам такой окольный путь, но вы ведь сами знаете, как Великобритания относится к привычному транспорту магов, а во Франции требуется специальный паспорт. Если заказать необходимые документы прямо сегодня, то получить их можно в лучшем случае к Рождеству, да и то если повезет.
Алви кивнула. Великобритания славилась строгими законами о перемещениях магов. Путешествовать при помощи зеркал имели право только Осветители, Стеклянные маги. Алви прекрасно понимала причину такого запрета: переходящий через зеркало может застрять в поцарапанном или надтреснутом стекле, и участь его трудно предвидеть. Но если бы американцы боялись рисковать, Запад так и остался бы незаселенным.
По крайней мере, такой маршрут позволял ей хотя бы мельком посмотреть Германию. Она была на родине родителей три года назад, когда ей было семнадцать.
– Спасибо, маг Джефферсон, – сказала она, сжимая конверт в руках. – От всего сердца. Сбылась моя мечта.
Его усы улыбнулись.
– Рад слышать это, – он протянул руку, и Алви твердо пожала ее, как всегда делал ее pater. – Когда окажетесь на месте, пришлите телеграмму, чтобы мы точно знали, что с вами все в порядке. Мы будем следить за вашими успехами, мисс Брехенмахер. Постарайтесь стать поводом для нашей гордости.
– Mater![2] – крикнула Алви, захлопнув за собой входную дверь их скромного семейного жилища. – Mater, меня приняли!
Мать Алви – женщина с собранными в хвост курчавыми темными локонами – тут же выглянула из кухни.
– Полиформовка? – Сильный немецкий акцент делал ее речь немного непонятной, но придавал ей особое очарование. Алви даже не приходилось пытаться изобразить этот акцент – он постоянно звучал рядом с нею, пока она росла. Но, в отличие от матери, Алви родилась в Огайо и после многих лет обучения в различных местных школах, она говорила точно так же, как и любой другой американец со Среднего Запада.
Алви, чуть не запутавшись в собственных ногах, сбросила на ходу туфли, подбежала к матери и схватила ее за руки.
– Я буду учиться у мага Мэриона Праффа!
– У кого?
Алви вскинула голову и поправила сползавшие с носа очки.
– Изобретателя Изображариума! Племянника Таджис-Праффа!
Улыбка исчезла с лица матери.
– Du gehst nach England? – спросила она по-немецки. Это означало: «Ты уезжаешь в Англию?»
Алви усмехнулась:
– Порадуйся за меня, mater. По дороге я даже успею заглянуть в Гамбург. Я уверена, что меня отпустят на Рождество. Мы добудем новое переговорное зеркало и каждую неделю будем разговаривать.
Мать вздохнула, но снова улыбнулась.
– Алви, я знала, что у тебя все получится. Мы ведь переехали сюда именно для того, чтобы достичь целей, к которым стремимся. Твой pater уже скоро придет. Он будет счастлив, когда услышит эту новость.
Улыбаясь во весь рот и чувствуя себя так, будто ее ударило током, Алви бросилась наверх, в свою комнату. В одном из углов стояли два переполненных книжных шкафа, а над кроватью висели часы. Их она починила когда-то сама, правда, не без помощи отца, – заменив сам циферблат на прозрачное стекло, чтобы были видны все зубчатые колесики и пружинки внутри. Ее платяной шкаф был маленьким и обшарпанным, зато почти антикварным – мать привезла его из-за океана около двадцати двух лет назад. На кровати лежал обычный матрас, который она получила на Рождество два года назад, а на полу перед кроватью – круглый плетеный коврик. И хотя занавески на окнах совершенно не мешали проникать солнечному свету в комнату, она все же щелкнула выключателем на стене: лампы под потолком тут же зажглись и наполнили спальню искусственным светом, словно напоминание о наилучшем достижении ее pater’а. Она тоже очень скоро добьется больших успехов, как во время ее стажировки в качестве подмастерья, так и после нее.
Алви быстро расстегнула пояс юбки, сдернула ее с себя и шагнула к платяному шкафу, позволив юбке упасть прямо на коврик. Она ненавидела носить юбки, терпеть не могла то ощущение, когда юбка прилегала к ее ногам и позволяла пыли или холодному воздуху обдувать их. Даже сидеть в ней можно было лишь в определенных и допустимых позах, Алви же терпеть не могла, когда ей что-то запрещали. К сожалению, в кругу деловых людей отдавали предпочтение женщинам в юбках. Да что там говорить, большинство народа предпочитало видеть женщин в юбках.
Она вынула из нижнего ящика шкафа брюки, надела их и облегченно вздохнула. Брюки становились все популярнее – если, конечно, можно было считать популярностью то, что за минувший год она видела всего лишь однажды женщину в брюках. Впрочем, они ведь жили в самом центре Огайо. Не исключено, что ближе к побережью женщин в брюках можно было встретить намного больше. Эту одежду трудно было отыскать в магазинах – mater шила для нее сама. Но такие штаны смело можно было назвать шароварами, так как им намеренно придавали дополнительный объем, делая их похожими на юбку. Настоящих юбок у Алви было только две, и обе выглядели почти как новые.
Алви принялась наконец разбирать содержимое конверта, который вручил ей мг. Джефферсон, но вдруг она заметила какой-то пакет у кровати. Выхватив из тумбочки перочинный ножик, она вскрыла пакет и пришла в восторг: на дне лежали красный передник и черный цилиндр – облачение подмастерья мага. Она думала, что получит униформу от мг. Праффа, и очень обрадовалась возможности примерить ее сейчас.
И тут же примерила: туго затянула тесемки передника и насадила цилиндр поверх копны курчавых волос, а потом взглянула в маленькое зеркало, висевшее на стене. Шляпа придавала ей несколько клоунский вид, волосы торчали из-под полей, как лохмы старой швабры. Она сняла очки – комната сразу превратилась в набор разноцветных пятен – и протерла толстые линзы углом передника. Вновь нацепила очки на нос. Да, без шляпы лучше. К счастью, одеваться таким образом придется лишь для официальных мероприятий. Тем не менее шляпа и передник – это главный отличительный признак подмастерья, униформа, признанная во всем мире. Алви еще немного покрасовалась перед зеркалом, а потом сняла шляпу, развязала тесемки передника, почтительно свернула и положила все на прежнее место. Полиформовщик. Она. Но ведь это все не сон, верно?
Заставив себя оторвать взгляд от зеркала, Алви повернулась и оглядела комнату. Как мало у