Дьявол ночи
Вступление
I am after you
A shadow on the hunt.
Don't turn around,
I am right behind you.
I will get to you
And take you down,
Tear your insides out,
Crush your soul.
Кабир-Алькуват, Шамсит,
лето 1636 года от Сожжения Господня
Шамсит спал.
Этельская ночь заполняла тесные улицы, хозяйничала на площадях, надежно укрывала черным бархатом башни дворцов и минареты мечетей Белого города на берегу Ам-Альбаар, Матери морей, которую ландрийцы зовут Гарнунским морем. Даже Азра Касар, дворец великого султана, покорялся и тонул в успокаивающей темноте, и только вечные огни высочайшего в подлунном мире маяка Масар-Найям оставались единственным островом света в бескрайнем океане мрака и безмолвия. Кипящая под палящим южным солнцем жизнь замерла до самого рассвета, когда мелодичный голос имама восславит Альджара и начнется новый день, полный суеты, забот и криков базарных торговцев. Но сейчас в Шамсите царила тишина, которую лишь изредка нарушали несмелые сверчки. Сами Пески ценят покой и прохладу ночи, и только великой Ам-Альбаар позволено петь ее бесконечную песню накатывающих на берег волн.
Андерс Энганс сокрушенно вздохнул. Он боялся и ненавидел тьму, а в этом чертовом городе она была повсюду, стоило сесть солнцу за горизонт. Не зря в Ландрии ненавидят кабирцев, сельджаарцев, гутунийцев, мушерадов и прочих чертовых хакиров. До сих пор живут, как чертовы дикари. Как будто кому-то хуже станет, если на улице поставить пару чертовых фонарей. Впрочем, Андерс не жаловался, он лишь беззвучно негодовал. Учитель не терпел жалоб — от них у него портилось настроение. А больше чертовой темноты Андерс боялся разве что учителя с испорченным настроением.
Поэтому Андерс терпеливо ждал, неуютно съежившись и усевшись на чей-то опустевший до утра торговый лоток. Компанию ему составляла троица кабирцев — представителей одного шамситского эба, с которым учитель поддерживал деловые отношения. В последнее время он предпочитал не выходить из дома без дополнительной охраны. Андерс лишних вопросов не задавал — без толку, а еще от них у учителя портилось настроение. И, хотя он верил в силу и могущество наставника, но такая излишняя осмотрительность настораживала Андерса. Впрочем, на случай непредвиденных обстоятельств, которыми могла быть только нежданная встреча с агентами Ложи, у него имелась отработанная схема по спасению шкуры — любой вольный чародей арта вдалбливает ее своему ученику первым делом. К тому же Андерс, этнический свер, выросший на улицах городов имперского Флахланда, и без нее знал несколько скощающих срок способов общения с жандармами.
— Когда отходит корабль? — расслышал он голос учителя. Говорил по-менншински.
Андерс несколько повеселел: раз наставник счел нужным заговорить, значит, важная встреча близка к концу. Значит, скоро домой. Правда, неизвестно, сколько еще блуждать в чертовых потемках чертовых шамситских улиц, но это хотя бы обнадеживало.
— Завтра утром, — раздалось в ответ с характерным акцентом типичного хакирского торгаша фруктами. — Щхуна «Ямаар». Капитан — надежний человек. Назовите ему свой имя, он не задаст никакой вопрос. О пляте договоритесь сами.
— Кто со мной свяжется по прибытии?
— Артур ван Геер, — ответил скрытый во тьме Саид ар Курзан.
— Где? — спросил учитель, несколько изменившимся голосом. Кажется, он чему-то едва заметно обрадовался.
— Гостиница «Аль-Имбера». Для вас оставлен комната «сорок два».
— Хм, — усмехнулся во мраке учитель. — Давно мне не доводилось бывать в «Империи». Надеюсь, обслуживание у них на все том же уровне.
— Волей Альджара, — голос ар Курзана тоже слегка изменился, наверняка хакир еще и руки к небу поднес, но Андерс уверен не был, — самий благословенний ночлег во всей Аль-Ануре. Да продлит Альджар его процветание.
— Надеюсь, ван Геера не придется ждать слишком долго, как обычно, — вздохнул учитель. — Процветание «Империи» обходится недешево.
— Комната оплячен на любой срок.
— Надо же, — хмыкнул учитель. — В кои-то веки великое дело не требует великих жертв из моего кармана.
— Жядность — худщий из пороков, сайиде ар Залам, — заметил ар Курзан, наверняка хитро ухмыляясь.
— Есть жадность, а есть разумная экономия, — серьезно возразил учитель. — Мой карман не рассчитан на роскошь, даже во имя великих идеалов.
— Если Альджар милостив, Артур ван Геер прибудет раньше вас, — заверил ар Курзан. — Дело срочний. Промедления не терпит. Нащи друзья надеются на ващи связи, сайиде ар Залам.
— Наши друзья серьезно переоценивают мои возможности, — серьезно возразил Уго ар Залам.
— С милостью Альджара…
— Не сочти за грубость, сайиде, — легко вздохнул учитель, наверняка поморщившись — неосознанное движение любого чародея-артиста при затронутой теме религии, — но я не верю ни в Альджара, ни в Единого и ни в одного другого из существующих богов. Меня с юности учили не воспринимать на веру то, чему нет неопровержимых фактов.
— Значит, я ощибся? — усмехнулся в кромешной тьме ар Курзан. — Вы нанял охрана не из-за слухов о Исби-Лин?.. — он нетерпеливо прищелкнул пальцами, подбирая менншинское слово.
— Дьяволе ночи, который в последнее время пугает Шамсит? — тихо рассмеялся учитель, и Андерс напрягся. — Отнюдь, мой друг.
— Я слыщал, Исби-Лин очень избирателен в свой жертвы.
— Да, я тоже слышал, — учитель явно помрачнел. — И был на их похоронах.
За последний месяц в Шамсите убили нескольких человек. Двое из них были если не друзьями, то коллегами по искусству магии мастера Хуго Финстера, известного в кабирской столице под именем Уго ар Залам. Тоже эмигрантами из Ландрии, пригретыми султаном изгнанниками Ложи. И тоже, как учитель, были связаны с "ландрийскими друзьями". Убийства происходили исключительно ночью, из-за чего суеверные кабирцы быстро окрестили убийц «Исби-Лин», дьяволом ночи. Андерс, как и наставник, не верил в молву о дьяволах и демонах, но теперь его догадки подтвердились. И от этого легче не стало.
— Но в любом случае я — не они, — заявил учитель. — Чтобы справиться со мной, нужно чуть больше, чем дешевые фокусы и суеверный ужас, внушаемый доверчивой публике.
— Надеюсь, — произнес Саид ар Курзан. — Очень на это надеюсь, сайиде ар Залам. Но я в отличие от вас верю в Альджара. И боюсь гнева ночних духов Эджи. Поэтому не хочу гневить их больще, чем уже прогневал.
— Да, пожалуй, не стоит больше задерживаться здесь, — согласился Хуго Финстер. — Прощайте, сайиде ар Курзан.
— Да осветит Альджар ваш путь.
***
— Проклятье! — проворчал Андерс, спотыкаясь о камни мостовой. — Чертовы хакиры, мать их! Неужто так трудно фонари поставить?
Основное умение ученика чародея — улавливать настроения учителя и понимать, когда можно ныть, а когда лучше заткнуться и терпеть. Сейчас был именно тот момент, когда ныть можно, и Андерс пользовался этой привилегией на всю катушку. Повод был преотличнейший: они прошли уже несколько улиц, отделивших их от той рыночной площади, где состоялась тайная встреча, и прошли в кромешной тьме. И его это злило. Злило потому, что учитель спокойно себе вышагивал по шамситским мостовым. Тот факт, что Финстер был могущественным колдуном, одним из последних настоящих чародеев арта, и не пользовался сейчас никакой магией, злил Андерса еще