ВИДЕНИЯ ТЬМЫ
Джон Френч
Пересказ: Ulf Voss
Вёрстка и оформление: Urbasian
Арт на обложке: Noldofinve
Только те, кто не могут заглянуть в будущее, могут надеяться. Только те, кто не могут надеяться, могут жить, чтобы увидеть будущее
— слова королевы-оракула Ка-Уреша приблизительно М.38
— Милорд, разве…
— Я знаю, — сказал Малкадор, взглянув на Акино. Глаза кустодия светились, окрашивая багрянцем золотые перья на висках гиганта. Они долго смотрели друг на друга, а затем Акино склонил голову. Малкадор положил руку на плечо кустодия. Золото было теплым, и регент почувствовал мастерски сработанные слои в металле, что обвивал тело воина. Толчок мысли, и Малкадор прочитал историю доспеха, от момента, когда руки извлекли руду из земли, до нанесения последнего слога последнего имени на внутреннюю поверхность. Это было заманчиво — он мог погрузиться в мир уже прожитых жизней, мир кружащихся атомов и древних призраков и никогда не возвращаться в золотой свет этого нового дня.
— Я знаю, мой друг, — сказал Малкадор, опустив руку. — Гор здесь, и все слова и действия будут прикованы к этому факту. Будут советы, принятые решения и нужды, которые подвергнут испытанию все. Но даже сейчас, когда небо заполонили корабли Гора, есть другие дела, которыми необходимо заняться. Колесо никогда не перестанет вращаться, хорошо это или плохо…
По камням башни пробежалась дрожь. Где–то далеко в воздухе прокатился глухой раскат заряжающихся пустотных полей. Акино поднял глаза, затем снова взглянул на лорда-регента Империума, который прошел через дверь в свою комнату.
— Никого не впускать, — приказал Малкадор. Акино кивнул в ответ и отвернулся. Малкадор закрыл дверь.
Его поглотила темнота. Комната пахла пылью и временем. Он выдохнул. Зажглись свечи. Пламя прогнало тени с мраморных лиц и картин тусклым табачно-коричневым светом. Если где–то в физическом мире и существовало убежище Малкадора, регента Терры и Первого лорда Совета, то это было оно. Он на секунду замер, чувствуя, как сжимается и давит бремя времени и смысла. Каждый предмет в этой комнате был артефактом, извлеченным из потока истории: хрустальная чаша с вырезанным на боку быком; меч из гибкой стали и железа, чье лезвие не утратило остроты; обсидиановый диск, отполированный до зеркального блеска; древко копья, потемневшее от крови, а теперь всего лишь деревянный прут, привинченный к стене;